Таинства в истории отношений между Востоком и Западом

Предначертанный А. С. Хомяковым путь рассмотрения таинств в их внутренней связи с церковью через многие этапы в развитии православного богословия в конечном итоге привел к «евхаристической экклезиологии» протопресвитера Николая Афанасьева и, таким образом, к совершенно новому пониманию учения о таинствах.

1. Таинства с точки зрения новой православной экклезиологии

Учение о соборности как переворот в экклезиологии

Смысл фундаментального переворота, совершенного А. С. Хомяковым внутри православной экклезиологии – главным образом его учением о соборности[637], – сводится к тому, что точке зрения об авторитете церкви, превышающем человека, он противопоставил утверждение о внутренней свободе человека во Христе[638]. «Христос зримый – это была бы истина внешняя; а она должна была стать для нас внутреннею, по благодати Сына, в ниспослании Духа Божия. Таков смысл Пятидесятницы. Отселе истина должна быть для нас самих, во глубине нашей совести. Никакой видимый признак не ограничит нашей свободы и не осудит нас вопреки нам самим» [639].

Но событие Пятидесятницы – это событие в Церкви. Чтобы не раствориться в субъективизме, человек должен быть в церкви. А церковь есть нечто большее, чем внешнее явление, она есть внутреннее событие. «Церковь же видимая не есть видимое общество христиан, но Дух Божий и благодать таинств, живущих в обществе. Посему и видимая Церковь видима только верующему, ибо для неверующего таинство есть только обряд, и Церковь только общество»[640].

Через духовное соединение со своим Спасителем и с другими христианами человек обретает в Церкви утраченную полноту. «Он находит в ней себя в своем совершенстве или, точнее, находит в ней то, что есть совершенного в нем самом, – Божественное вдохновение, постоянно теряющееся в грубой нечистоте каждого отдельно личного существования. Это очищение совершается непобедимою силою взаимной любви христиан в Иисусе Христе, ибо эта любовь есть Дух Божий»[641].

Особенность рассуждений Хомякова заключается в том, как он понимает «кафоличность» Церкви. Обозначив понятие «кафоличность» в переводе на церковнославянский язык словом «соборность»[642], он трактует это понятие как «единство в многообразии». Церковь есть не что иное, как единство верующих, результат взаимной любви людей к Иисусу, нашему Спасителю и нашему Богу. Речь идет не о церкви как количественно измеримом собрании верующих, а об их внутреннем, благодатном соединении в любви, единстве и свободе [643]. «Тайна Христа, спасающего тварь… есть тайна единства и свободы человеческой в воплощенном Слове. Познание этой тайны вверено было единству верных и их свободе, ибо закон Христов есть свобода»[644].

Путеводной нитью веры, по Хомякову, является единодушие народа Божьего. «Господь, удаляя от вселенной Свое видимое присутствие, поручил хранение веры и Предания Своего учения не отдельным лицам, Своим ученикам, но Церкви учеников, свободно объединенной святою силою взаимной любви…»[645]. Отдельный индивид, будь то папа или епископ, может, согласно Хомякову, точно так же ошибиться, как и отдельный собор, который представляет собой всего лишь собрание отдельных индивидуумов.

Хомяков считал, что его мысль подтверждается Окружным посланием восточных патриархов 1848 г., отклонивших предложение папы Пия IX о соединении с католической церковью. В 17-й главе этого послания приведено следующее утверждение: «…у нас ни патриархи, ни Соборы никогда не могли внести что-нибудь новое, потому что хранитель благочестия у нас есть самое тело Церкви, то есть самый народ, который всегда желает сохранить веру свою неизменною и согласною с верой отцов его…»[646]. Это утверждение Хомяков толковал в том смысле, что высший вероучительный авторитет и инстанция непогрешимости не принадлежат иерархии. Иерархическая власть не может сама по себе быть гарантией истины. Непогрешимая вера сохраняется полнотой церковного народа как Тела Христова. Задача иерархии – свидетельствовать вероучительными решениями то, во что действительно и непогрешимо верует церковный народ. Даже вселенские соборы, чтобы получить признание всей церкви, нуждаются в утверждении своих постановлений церковным народом. Хомяков исходил из того, что были и еретические соборы, иногда поддерживавшиеся императорами, патриархами и папами, но не принятые церковным народом.