Таинства в истории отношений между Востоком и Западом

«В догматах – этих мыслях ума Божия, – пишет Остроумов, – различаются содержание и форма. Содержание дано Христом и апостолами и не может быть ни увеличено, ни убавлено. Но форма догматов имеет свою историю. Некоторые догматы, будучи откровенными и вселенскими, не имеют точного и исчерпывающего определения, бедны словесной формулой. Таковы догматы о взаимоотношении благодати и свободы в спасении человека, о Церкви, о плодах искупления, о частном суде, о времени сотворения ангелов и падения злых духов, о рождении души, о поле и возрасте воскресших. К числу этих слабо формулированных догматов относятся догматы о силе и значении таинства Приобщения и других шести таинств»[667].

«Относительно слабой формулировки учения о таинствах, – продолжает Остроумов далее, – не все русские богословы со мной согласятся. Они скажут, что учение о Приобщении хорошо определено в наших символических книгах “Православное Исповедание веры Соборныя и Апостольския Церкви Восточныя” и в “Послании патриархов”»[668].

Согласно Остроумову, символические книги являются в определенной мере проекцией западных вероисповеданий – католического и протестантских, допускающих развитие догмата (под развитием догмата он подразумевает изменение не только формулировки, но и содержания). Символические книги нужны этим конфессиям, по мнению Остроумова, лишь «в оправдание новых наслоений в вероучении», т. е. в оправдание «образования новых членов веры из “благочестивых” мнений». Из этого он делает вывод, что символические книги могут существовать во всех христианских исповеданиях, кроме православного. «Оно (православие. – Ред.) ни от чего не отступает: ему не в чем оправдываться, а от догматической новизны оно отвращается. При посвящении архиереев не налагается на посвящаемого обязательства соблюдать “Православное исповедание” или “Послание патриархов”. Не читаются эти документы и при чине Православия в 1-ю Неделю Великого поста[669]. Здесь определенно высказывается: “Еще же соборы святых Отец и их предания и писания, божественному откровению согласныя, приемлем и утверждаем”. Разумеются соборы, бывшие до “Торжества Православия”, – до 19 февраля 842 г. (или 843 г. – Ред.). “Вера, будучи уже вполне раскрыта и запечатлена, не допускает ни убавления, ни прибавления, ни другого какого-либо изменения” (“Грамота вселенских патриархов”)»[670].

Остроумов справедливо считает, что православные епископы при их посвящении должны присягать на верность только семи вселенским соборам[671] и девяти поместным соборам[672], состоявшимся до 843 г.[673]Собственно нормативным значением для православной веры, кроме Священного писания, «Правил святых апостолов» и девяти поместных соборов, обладают только семь первых вселенских соборов. Архиепископ Аверкий (Таушев) так выразил эту мысль: «Семь Вселенских соборов, после Евангелия Христова, основание и утверждение нашей Православной Христианской Веры, ибо вера наша не только Апостольская, проповеданная св. Апостолами, учениками Самого Господа Иисуса Христа, но и Отеческая, истолкованная и изъясненная Святыми Отцами, как законными благодатными преемниками Святых Апостолов»[674]. Отсюда логически следует, что православные церкви до сегодняшнего дня не располагали никаким догматическим учением о таинствах в целом. Хотя признанные решения патриархов и определения поместных соборов (к которым – даже если не рассматривать его значение для православия – относится и Иерусалимский собор 1672 г.) пользовались непреложным авторитетом, они никогда не были каким-то абсолютным, обязательным нормативом веры, а представляли собой скорее вероучительные наставления.

Конфессии, отказавшиеся от «единства веры», с точки зрения Остроумова, отошли от христианского, апостольского и соборного основания, на котором неизменно зиждется Православие*. Поэтому он обличал православных богословов, прямо-таки перефразируя слова перешедшего в католичество** философа-славянофила Владимира Соловьева (1853—1900): «Забывая это, православные богословы исстари для борьбы с латинствующими пользуются оружием протестантов, а для борьбы с протестантами оружием римо-католиков» [675].

* Остроумов выразительно пишет: «Отступники мятутся и “поучаются тщетным”; мы, ради них даже, не сойдем со своего недвижимого Христова, апостольского и соборного основания. Эту нашу неподвижность должны почтить и исповедания, отступившие от “единства веры”» (Остроумов. С. 32). – Прим. ред.

** О спорности перехода см., например: Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М. : Республика, 1995. С. 186—188. – Прим. ред.