Таинственный незнакомец

Здесь в первую очередь бросалась в глаза керамическая раковина с подведенной к ней горячей и холодной водой. Затем Рэнсом оглядел тяжелый медный сушильный шкаф с температурной шкалой, стальные столы и, наконец, удобно расположенные стеллажи с медицинской посудой, пузырьками, фляжками и какими-то другими принадлежностями.

Гаррет набрала в пробирку воды, поставила в нее подаренный им букетик фиалок и воткнула пробирку в одно из отверстий в деревянной подставке. Затем вынула из ящика розового дерева микроскоп и поставила его рядом с лампой.

– Ты когда-нибудь смотрел в микроскоп?

– Один раз, в аптеке на Флит-стрит.

– И зачем?

– Мне потребовалась помощь, чтобы исследовать улики. – Этан наблюдал, как она регулирует зеркала и линзы. – Это было, когда я еще служил в дивизионе К. В тот момент я занимался нераскрытым убийством. Считалось, что мужчина покончил с собой, воспользовавшись складной бритвой, которая лежала на полу рядом с его телом. Но лезвие было практически целиком сложено. Какой смысл в том, чтобы перерезать себе горло, а потом пытаться закрыть бритву?

Рэнсом тут же пожалел о сказанном. Разговор был явно не к месту, учитывая обстоятельства и то, с кем он беседовал. Однако Гаррет удивила его своим вопросом:

– Насколько глубокой была рана?

– Были перерезаны обе сонные артерии и яремные вены.

– Это моментальная смерть, – заметила она. – Если бы это было самоубийство, жертва не смогла бы прожить так долго, чтобы успеть сложить бритву.

Этану начала нравиться такая новизна в их разговоре.

– Главным подозреваемым был шурин, – продолжил он, – у него имелся и мотив, и возможность. Через несколько часов после совершения преступления его отыскали, причем рукав его пиджака был вымазан в крови. Подозреваемый заявил, что под вечер заходил в лавку мясника и испачкался, облокотившись о прилавок. Способа определить, чья это кровь – животного или человека, не существовало, и расследование приостановили. После знакомства с делом я отвез бритву и кусок окровавленной материи аптекарю, который рассмотрел их под микроскопом и обнаружил два типа волокон, зацепившихся за зубчатый край с обратной стороны бритвы. Одно из волокон соответствовало синему сукну, из которого был сшит пиджак подозреваемого.

– А другое?

– Шерсть белого пуделя. Оказалось, что у шурина была собака такой породы, и шерсть попала на орудие убийства с его пиджака. В конце концов он не выдержал и признался.

– С твоей стороны это было умно – использовать в расследовании научный подход.

Этан пожал плечами, пытаясь не выдать удовольствия, полученного от ее слов и восхищенного взгляда.

– Может, тебе будет интересно узнать, что сейчас уже существует способ отличить кровь животного от крови человека, – заявила Гаррет. – У птиц, рыб и рептилий кровяные тельца имеют овальную форму, а у млекопитающих, включая человека, округлые. Более того, у человека они в диаметре больше, чем у других представителей животного мира.

– Откуда тебе так много известно о кровяных клетках?

– Я стараюсь узнавать все, что могу. – Тень набежала на ее лицо. – У моего отца болезнь крови.

– Что-то серьезное? – мягко спросил Этан.

Она коротко кивнула.

Понимая, какое горе ее ожидает, и, возможно, уже очень скоро, Этану захотелось заключить ее в объятия и пообещать, что он будет рядом и поможет пройти через все трудности. Но он не мог так поступить, и это вызвало в нем внутренний гнев – самая доступная из его эмоций.

Со стороны лестницы донеслись тяжелые шаги и скрип ступенек и послышались голоса нескольких человек. Стало понятно, что это расходятся компаньоны отца Гаррет по игре в карты.

– Элиза, – позвал один из них, – почему доктор Гибсон не поднялась к нам, как обычно?

– Доктор поздно вернулась, сэр, – ответила служанка.

– А где она? Я хочу по крайней мере пожелать ей доброго вечера.

Служанка затрещала с удвоенной силой:

– О, это невозможно, мистер Глейг! У нее пациент.

– Так поздно? – раздался другой голос, в котором послышалась досада.

– Вот именно, мистер Оксли. – И под влиянием вдохновения Элиза добавила: – Бедняга сломал большую бедровую кость.

Услышав незнакомое слово, Этан вопросительно посмотрел на Гаррет.

– Наверное, она хотела сказать «большую берцовую кость», – предположила Гаррет и уронила голову ему на плечо, словно признавая свое поражение.

Рэнсом улыбнулся и обнял ее. Гаррет пахла чем-то свежим и чистым, и ему захотелось проследить этот аромат губами – сначала вдоль шеи, а потом спуститься ниже, к груди.

А в это время за дверью Элиза продолжала нагнетать страхи, объясняя, насколько опасен бывает перелом «большой бедровой кости», и что, если не оказать своевременную помощь, человек может «охрометь», а иногда дело заканчивается даже «лимпутацией».

Слушая авторитетную лекцию служанки, Гаррет не скрывала раздражения.

– Она нас прикрывает, – тихо засмеялся Этан.

– Но они выйдут отсюда и станут повторять эту тарабарщину, – шепотом возразила Гаррет. – Пройдет еще немного времени, и у меня приемная будет забита пациентами с жалобами на «большую бедровую кость».