Таинственный незнакомец

– Во что мне одеться? – спросил Рейвенел.

– В белую полотняную или хлопчатобумажную рубашку. После мытья не касайтесь ничего, особенно столов или дверных ручек. Возвращайтесь прямо сюда.

Согласно кивнув, он быстрым шагом вышел из комнаты, и уже из холла донесся его голос:

– Миссис Эббот, я иду мыться на кухню. Хорошо бы вам предупредить служанок, чтобы они не заглядывались на мой торс.

Леди Тренир подошла к Гаррет и сухо поинтересовалась:

– О каких служанках он говорил? Все наши соберутся в буфетной, откуда обзор лучше.

– Он надежный человек? – спросила Гаррет.

– Как скала. Уэст управляет всеми семейными фермами и ведет дела с арендаторами. Он знает абсолютно все: и как принять окот овец, и как выходить больное животное, – и может выполнять любую работу, какой бы противной она ни была. Обычно я веду себя так же, но… – Кэтлин помолчала. – Я опять беременна, и меня все время тошнит.

Гаррет с беспокойством оглядела графиню. Та была вялой, бледной, и ее заметно лихорадило. Возможно, тошноту вызвала вонь от грязной воды.

– Вам нельзя подвергать себя угрозе инфекции, – сказала она. – Вы должны сейчас же принять ванну и прилечь в хорошо проветриваемой комнате. Прикажите горничной приготовить вам чай с имбирем. Это поможет нормализовать желудок.

– Так и сделаю, – улыбнулась Кэтлин. – У вас есть Уэст и слуги – они вам помогут. Муж распорядится, чтобы мистера Рэнсома увезли из Лондона как можно скорее. Его нужно устроить в каком-нибудь безопасном месте, пока он не встанет на ноги.

– Боюсь, вы переоцениваете мои возможности, – мрачно заметила Гаррет.

– После операции, которую вы сделали Пандоре? У нас нет никаких сомнений, что вы творите чудеса.

– Спасибо. – К ее досаде, на глаза снова набежали слезы.

Кэтлин взяла ее руки в свои и ласково их пожала.

– Сделайте все наилучшим образом, и пусть судьба распорядится сама. Вы не сможете винить себя в случае неудачного исхода, если будете знать, что сделали все от вас зависящее.

Гаррет улыбнулась дрожащими губами:

– Простите меня, миледи… Но вы мало знаете о докторах.

– Это щипцы для артерий, – сказала Гаррет, указывая на блестящие стерилизованные хирургические инструменты, разложенные на подносе, покрытом полотном. – Скручивающие щипцы, щипцы для ран, щипцы для наложения швов. Пила для ампутаций. Обоюдоострая пила для ампутаций. Ампутационный нож. Резекционный нож. Изогнутый скальпель. Прямые и изогнутые ножницы…

– Будет лучше, если вы объясните все по ходу дела. После «ампутационного ножа» мое сознание почти отключилось.

Уэст Рейвенел стоял рядом с Гаррет возле стола, на котором в беспамятстве лежал Этан, укрытый белыми простынями и хлопчатобумажным одеялом. Гаррет по капле начала вводить хлороформ в цилиндрический ингалятор, заполненный стерилизованной корпией. Рейвенел в это время наложил на лицо Этана маску, соединенную с ингалятором трубкой в шелковой обмотке.

Гаррет осторожно приспустила простыни, обнажив мускулистый торс Этана, и услышала небрежное замечание Рейвенела:

– Вот это экземпляр! Оказывается, у него есть мускулы в тех местах, где их, как мне казалось, быть не может.

– Мистер Рейвенел, – сказала Гаррет, взяв в руки шприц для орошения, – пожалуйста, сведите все разговоры до минимума. – Тщательно обработав рану раствором хлористого цинка, она отложила шприц в сторону. – Передайте мне зонд Нелатона. Тот, который с наконечником из неглазурованного фарфора.

Вставив зонд в рану, она обнаружила пулевой канал и исследовала его, пока наконечник не наткнулся на что-то твердое. Вытащив зонд, Гаррет рассмотрела голубое пятнышко на кончике.

– Что это? – спросил Рейвенел.

– Фарфор приобрел голубой цвет после контакта со свинцом.

Пуля застряла в области, где проходили основные вены, артерии и нервы, защищенные крепкими, плотными мышцами.

В медицинской школе Гаррет внушили, что хирург никогда не должен оперировать родственников и тех, с кем имеет эмоциональную связь, чтобы не потерять объективность. Сейчас, глядя на застывшее лицо Этана, она осознала, что начинает сложнейшую операцию мужчине, которого любит. «Господи, помоги!» – мысленно помолилась Гаррет, а вслух произнесла:

– Подайте скальпель с изогнутой кромкой.

Рейвенел неуверенно протянул ей инструмент, а когда Гаррет приготовилась сделать надрез сразу под ключичной костью, спросил:

– Мне нужно наблюдать за происходящим?

– Я предпочла бы, чтобы вы подавали мне нужные инструменты, – решительно проговорила она. – Это потребует от вас держать глаза открытыми.

– Жду указаний, – сказал Уэст.

Гаррет осторожно рассекла фиброзную ткань и фасцию и поставила зажимы на края разреза.

Пуля засела в подмышечной артерии вместе с кусочком материи то ли от рубашки, то ли от жилета. Как и предполагал Хевлок, с одного конца пораженную артерию запирала пробка, с другого – кусок свинца.

– Он должен был истечь кровью и умереть за несколько минут, – пробормотала Гаррет, – но пуля закупорила артерию и вместе со свернувшейся кровью сыграла роль пробки. – Не отрывая глаз от раны, она спросила: – Можете вдеть нитку в иголку?

– Да.