Таинственный незнакомец

Ее работодатель улыбнулся. Неяркий свет от ближайшего газового фонаря отразился в его черных глазах.

– Никакого беспокойства, доктор. Примерно в это самое время я обычно встаю по утрам. Просто мне хотелось убедиться, что поезд полностью готов к вашим услугам.

У нее округлились глаза.

– Это ваш поезд?

– Пассажирский вагон – мой, а локомотив и товарный вагон принадлежат Тому Северину.

– Сэр, я перед вами в неоплатном долгу.

– Вовсе нет. Мы с леди Хелен считаем вас членом нашей семьи. – Уинтерборн заколебался, быстро обвел взглядом платформу и снова вернулся к Гаррет. – Мне рассказали, что Хевлок отказался помочь вам на операции. Не знаю, насколько это важно, но его решение мне очень не понравилось.

– Пожалуйста, не вините его.

– Вы тоже его не вините?

Гаррет покачала головой и процитировала:

– «Преданность моя вся в ранах от друзей». Настоящий друг всегда скажет, что ты совершаешь ошибку.

– Настоящий друг совершил бы ошибку вместе с вами, – сухо заметил Уинтерборн. – Я не согласен, что вы сделали что-то не так. Окажись я на вашем месте, поступил бы точно так же.

– Правда?

– Пока есть шанс спасти жизнь любимому человеку, я убрал бы любого, кто встанет у меня на дороге. – Окинув Гаррет взглядом, Уинтерборн откровенно сказал: – Вы выглядите очень уставшей. В пассажирском вагоне есть два отдельных купе. Найдите несколько минут, чтобы отдохнуть перед прибытием в Гэмпшир. – Сунув руку во внутренний карман плаща, он вытащил увесистый бумажник из кожи и протянул Гаррет. – Возьмите это.

Осторожно заглянув внутрь, Гаррет увидела, что он набит стофунтовыми банкнотами. Такого количества наличных она не видела за всю свою жизнь.

– Мистер Уинтерборн, я не могу…

– Деньги не могут решить всех проблем, – сказал он, – но никогда не помешают. Напишите, если вам что-нибудь понадобится. И дайте мне знать, когда состояние Рэнсома улучшится.

– Да, сэр. Благодарю.

Уинтерборн пошел проводить ее до поезда.

Группа рабочих деловито снимала колеса с медицинской повозки, чтобы ее было удобнее транспортировать. Носилки уже перенесли в пассажирский вагон, который оказался настоящим дворцом на колесах. Здесь было два отдельных купе, при каждом имелись ванные комнаты с горячей и холодной водой, а также смотровая и гостиная с торшерами и низкими креслами, обитыми бархатом.

Плотники Уинтерборна придумали подвесить носилки на поперечных кронштейнах, прикрепленных к стенам тяжелыми металлическими крюками с пружинами. Увидев, что крюки привинчены болтами прямо к стенам вагона, отделанным чудесным английским дубом, она нахмурилась. Как бы то ни было, но эта конструкция минимизирует тряску и раскачивание, когда поезд тронется.

Пока же носилки установили на постель, и Гаррет, придвинув к ней стул, нежно приложила ладонь ко лбу Этана, сухому и горячему, и проверила пульс. Лицо Рэнсома раскраснелось, он вел себя беспокойно, дыхание было прерывистым.

Уинтерборн, хмуро наблюдавший за ним, тихо произнес:

– Он всегда производил впечатление неуязвимого, а теперь нажил себе могущественных врагов. Мне очень не нравится, что вы так тесно с ним связаны.

– Ему это тоже не нравилось. Поэтому он старался держать между нами дистанцию.

– Плохо старался, – саркастически заметил Уинтерборн.

Гаррет слабо улыбнулась.

– Я всячески ему мешала. Временами я бываю страшно упрямой.

– Я заметил, – произнес Уинтерборн, но глаза его оставались добрыми.

Глядя на Этана, Гаррет сказала:

– Он с самого начала предполагал, что все закончится именно так. Ему казалось, что у него нет другой дороги.

– Возможно, вам удастся ему доказать, что он не прав, – пробормотал Уинтерборн.

– Я постараюсь, – сказала она. – Если у меня будет шанс, я постараюсь.

Глава 18

Когда поезд двинулся на юго-запад, в сторону Гэмпшира, приглушенные серые и голубые тона, так характерные для Лондона, уступили место взрывной палитре сияющих красок. Розово-оранжевый рассвет растаял, открыв безупречно чистые голубые небеса. В глазах лондонцев, всю жизнь проживших в городе, Гэмпшир был чем-то вроде сказочной страны с извилистыми ручьями, вековыми лесами и зелеными пастбищами, разделенными бесконечными милями живых изгородей.

Убаюканный постоянным тихим покачиванием движущегося поезда, Этан забылся неспокойным сном. Гаррет повернулась к Уэсту Рейвенелу, который сидел у окна и с искренним интересом разглядывал проплывающие пейзажи.

– Как вы узнали о мистере Рэнсоме? – спросила она.

Взгляд Уэста был добрым и открытым в отличие от отстраненного и проницательного взгляда Этана. Судя по всему, Уэст был в ладу с миром и собой – редкий дар во времена, когда люди его класса столкнулись с экономическими и социальными потрясениями, грозившими обрушить их привычный образ жизни.