Таинственный незнакомец

– Я узнаю Рейвенелов с первого взгляда, – пояснила экономка. – Эти высокие скулы, и прямой нос, и линия волос, выступающая мысом. – Разглядывая Этана, она задумчиво продолжила: – Блудни старого хозяина ни для кого не были секретом. Полагаю, этот молодой человек его настоящий сын. И наверняка не он один.

– Не мне судить, – пробормотала Гаррет, еще туже заворачивая в простыни неподвижное тело Этана.

Она чувствовала необходимость защитить его. И не только потому, что он был физически беспомощен. Один из самых сокровенных секретов больного обсуждали над его постелью.

– Как бы то ни было, его рана не является результатом необузданного темперамента. На него напали после того, как он, рискуя собственной жизнью, пытался спасти огромное количество ни в чем не повинных людей.

Удивленная, миссис Черч долго смотрела на Этана.

– Значит, он добрый и смелый человек. Побольше бы таких в мире.

– Именно так, – согласилась с ней Гаррет, хотя была уверена, что Этан поднял бы на смех столь высокую оценку его героической натуры.

– Что с ним будет дальше?

Гаррет жестом позвала экономку отойти вместе с ней к окну.

– Рана инфицирована, – сказала она. – Это отравляет кровь. Жар будет подниматься, пока не достигнет пика. Надо содержать его в абсолютной чистоте, чтобы помочь организму справиться с инфекцией и уберечь рану от нагноения. Иначе… – Гаррет замолчала, сердце болезненно сжалось.

Отвернувшись к окну, она стала разглядывать ухоженный сад с дорожками вдоль каменной ограды, увитой плющом. В отдалении виднелись ряды теплиц, сверкавших стеклами на солнце. Этот мир был далек от Лондона и казался таким упорядоченным и безмятежным, словно ничего ужасного здесь не могло случиться.

Экономка терпеливо дожидалась ответа.

Гаррет кивнула в сторону стола, на котором стояли небольшая ваза со свежими цветами и миниатюра в рамке, а также лежало несколько книг и газет.

– Нужно освободить этот стол и вымыть. Также пошлите за стопкой чистых полотенец и ведром горячей воды, которую кипятили как минимум полчаса. Еще распорядитесь, чтобы лакеи как можно скорее принесли сюда все оборудование и материалы из медицинской повозки. После этого никто, кроме вас, не должен заходить в эту комнату. Никто не должен прикасаться к нему, не вымыв тщательно руки с карболовым мылом. Стены нужно помыть раствором бихлорида, а полы обработать дезинфицирующим порошком.

– Порошок Макдугалла подойдет? Мы используем его в конюшнях.

– Да.

– Я так поняла, что все нужно сделать немедленно.

Гаррет понравилась готовность экономки. Эта женщина сможет оказать неоценимую помощь в ближайшие несколько дней. Отчасти из-за симпатии, а возможно, просто от усталости, язык у нее развязался, и Гаррет произнесла:

– Вы сразу обратили внимание на его сходство с Рейвенелами, хотя ни леди Хелен, ни Пандора не заметили этого. Я тоже не смогла сложить два и два.

Остановившись на порога, миссис Черч улыбнулась:

– Я начала служить здесь еще девчонкой, когда мне было пятнадцать лет, доктор. Работа слуг как раз и заключается в том, чтобы замечать детали. Мы изучаем привычки и предпочтения членов семьи. Читаем по их лицам, чего им захочется, еще до того, как они обратятся к нам с приказом. Осмелюсь сказать, что я уделяла каждому из Рейвенелов намного больше внимания, чем они уделяли друг другу.

Когда дверь за ней закрылась, Гаррет снова взяла Этана за руку, от которой исходил жар, как от камней, нагретых солнцем. Лихорадка быстро развивалась.

«Я почти потеряла контроль над ней», – беспомощно подумала она.

Осторожно опустив его руку, Гаррет положила ладонь ему на грудь поверх одеяла, прислушиваясь к быстрому поверхностному дыханию и вспоминая слова, которые Этан сказал ей перед операцией: слова, которые, как он думал, станут последними в его жизни.

В голове не укладывалось, как она, практичная женщина с научным складом ума, могла вызывать такую страсть.

Но сейчас, в этой комнате, она вдруг нашла слова, которые никогда не произносила и даже не помышляла произнести.

– Это все мое. – Перебирая пальцами одеяло, она словно собирала бесценные удары его сердца, как собирают рассыпавшиеся жемчужины. – Ты – мой. Теперь ты принадлежишь мне.

Глава 19

На следующий день температура Этана поднялась до тридцати восьми, а еще через день – до сорока градусов. Он начал бредить. Воспаленное сознание продиралось сквозь воспоминания и кровавые кошмары, из которых Рэнсом выходил ослабевшим и возбужденным. Речь стала невнятной. Даже доза сильных опиатов не могла успокоить его. Временами пот лил с него ручьями, жар обжигал, но вскоре он уже трясся от пробиравшего до костей холода.