Таинственный незнакомец

– После операции, переезда в Гэмпшир и дежурства возле тебя на протяжении полутора суток ей просто необходимо немного отдохнуть. Ночью температура у тебя спала, и это, без сомнения, станет для нее радостной новостью. А пока о тебе позабочусь я. – Уэст помолчал. – Хотя я предпочел бы, чтобы ты оставался без сознания.

Когда Этан сообразил, что этот человек ухаживал за ним, пока он пребывал без сознания, его захлестнула волна унижения. О господи!.. Привидевшийся отец… Проявление родительской нежности, о которой он так мечтал… Руки, удерживавшие его… Ему это привиделось, или?..

– Успокойся, – невозмутимо сказал Уэст, хотя в его глазах прыгали веселые чертики. – Мы одна семья.

Впервые он напрямую обозначил принадлежность Этана к Рейвенелам. Рэнсом взглянул на него настороженно и предпочел ничего не отвечать.

– Вообще-то, – продолжал Уэст, – теперь в твоих жилах течет моя кровь. Мы с тобой фактически братья.

Сбитый с толку, Этан замотал головой.

– Переливание крови, – пояснил Уэст. – Ты получил десять унций крови «Рейвенел» урожая тысяча восемьсот сорок девятого года. Вполне приличной крови, как кажется, если благодаря ей ты вернулся к жизни после остановки сердца. – Увидев выражение лица Этана, он усмехнулся: – Гляди веселее! Теперь у тебя может прорезаться чувство юмора.

Однако напряженный взгляд Этана говорил не о возмущении или испуге. Рэнсом пребывал в изумлении. Он прекрасно знал, что после переливания крови выживает ничтожно малое количество людей. А Уэст Рейвенел, эта высокомерная задница, добровольно решился преодолеть кучу трудностей, пойти на риск, испытать неудобства – и все ради него. Причем он не только отдал ему свою кровь, но и перевез в Эверсби, ухаживал за ним, отлично осознавая, какая опасность ему грозит.

Заглянув в эти синие глаза, так похожие на его собственные, Рэнсом понял, что Уэст ждет от него какого-нибудь брюзгливого, оскорбительного замечания, и просто сказал:

– Спасибо.

Удивленно захлопав глазами, Уэст более пристально взглянул на Этана, словно желая убедиться в его искренности, и так же просто ответил:

– Обращайся. – После неловкой, но вполне дружелюбной паузы, он продолжил: – Если хочешь, могу придать тебе более презентабельный вид перед встречей с доктором Гибсон. И прежде чем отказываться, ты должен знать, что твоя борода напоминает стальную проволоку, а несет от тебя, как от ангорского козла, – я знаю, о чем говорю. А если предпочитаешь кого-нибудь другого, могу для этой цели вызвать своего камердинера. Хотя не уверен, что он тебя выдержит.

Гаррет проснулась, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Прежде чем сознание включилось, тело уже ощутило приближение катастрофы.

Утро было в полном разгаре. Солнце пробивалось в комнату через жалюзи на окнах. А Гаррет тупо смотрела на белую пустоту оштукатуренного потолка.

К этому времени естественное течение лихорадки у Этана добралось до своего логического конца. Зрачки расширились и не реагировали на свет. Температура тела упала до температуры окружающей среды. Она могла бы удерживать в своих руках его тело, но душа была для нее недостижима.

Она никогда не простит Уэста Рейвенела за то, что он лишил ее последних минут жизни Этана.

Сгорбившись, как старуха, Гаррет вылезла из постели. Все мышцы и суставы заныли. Каждый дюйм кожи саднил. Не спеша она перешла в смежную туалетную комнату, чтобы воспользоваться удобствами и умыться. Торопиться не имело смысла.

На стуле лежал незнакомый ей зеленый халат с цветочным орнаментом, рядом на полу стояли домашние туфли. Гаррет смутно припомнила двух служанок, которые помогли ей переодеться в ночную рубашку и расчесали волосы. Ее одежды нигде не было видно, лишь заколка лежала на туалетном столике. Она надела халат и затянула пояс на талии. Туфли оказались ей малы.

Босая, Гаррет вышла из комнаты и двинулась к пропасти, полной скорби, которая ее поджидала. Она дойдет до самого края, а потом упадет в бесконечную бездну. Этан сверкающим метеором пролетел по ее жизни и скрылся, прежде чем она поняла, что потеряла.

Солнечный свет пробивался через окна и падал на пол. Услышав голоса слуг, занимавшихся своими повседневными делами, Гаррет вздрогнула. Теперь до нее дошло, почему в момент скорби люди уединяются, – любой громкий звук раздражал.

Услышав обрывки разговора, доносившегося из комнаты с покойником, она замедлила шаги. Уэст Рейвенел со свойственной ему непочтительностью с кем-то болтал возле тела.

Но прежде чем гнев заявил о себе, Гаррет открыла дверь и увидела сидевшую на постели фигуру. Она резко, как спицы зонта, распрямилась и схватилась рукой за косяк, чтобы не упасть.

Этан!

В воздух взлетели искры, которые заполнили глаза и набились в легкие. На миг она потеряла способность видеть и дышать. Кровь забурлила от страха и ликования. Это правда? Гаррет не поверила своим глазам и повернулась к Рейвенелу. Ей пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем она увидела его, но даже тогда Уэст был как в тумане.

– У него упала температура, а вы не разбудили меня? – Ее голос был похож на карканье вороны.