Таинственный незнакомец

– О том, что он имеет отношение к нашей семье? – беззаботно уточнил Уэст и продолжил, не дожидаясь ответа: – Недавно я узнал о тайном завещании, касавшемся земельных угодий, которые отходили ему по воле старого графа. Старый слуга, живший в семье с незапамятных времен, подтвердил, что Рэнсом является внебрачным сыном Эдмунда от какой-то ирландской девушки, которая скорее всего подрабатывала проституцией. – Губы его скривились. – Из-за того что Эдмунд не захотел обеспечивать девушку и ее ребенка, ей пришлось, в конце концов, выйти замуж за охранника из тюрьмы Клеркенуэлла. Не сомневаюсь, что их жизнь была не сахар. То, что Эдмунд оставил мать и дитя без пропитания и спокойно жил с этим, прекрасно характеризует его как человека.

– Может, он сомневался в своем отцовстве.

– Нет, Эдмунд говорил своему камердинеру, что ребенок его. Да и во внешности Рэнсома явно просматриваются фамильные черты. – Помолчав, Уэст покачал головой. – Господи, я и представить не мог, что когда-нибудь привезу Рэнсома в Гэмпшир. Когда мы встретились в Лондоне несколько недель назад, он был настроен крайне враждебно и не хотел иметь ничего общего со всеми нами.

– Он был предан своей матери, – сказала Гаррет. – Возможно, ему казалось, что общение с Рейвенелами будет предательством ее памяти.

Нахмурившись, Уэст задумался.

– Как бы старый граф ни поступил с Рэнсомом и его родительницей, я весьма сожалею об этом. Но Рэнсом должен знать, что он не единственный, с кем граф обращался жестоко. Собственные дети были излюбленными жертвами Эдмунда. Спросите любую из его дочерей – и они расскажут, что жизнь с ним отнюдь не походила на пикник.

Поезд дернулся, и Этан застонал в забытьи. Гаррет пригладила ему волосы, обычно шелковистые, а сейчас жесткие и свалявшиеся, как собачья шерсть.

– Уже скоро мы будем на месте, – сказал Уэст. – Не могу дождаться. Несколько дней назад я чуть не уехал из Лондона, так меня потянуло назад.

– По чему вы так сильно скучаете?

– Я скучаю по каждой репе, по каждому стогу сена, по каждому цыпленку на птичьем дворе, по каждой пчеле в ульях.

– Вы говорите как прирожденный фермер, – удивилась Гаррет. – А ведь в вас течет голубая кровь.

– Разве? – Уэст посмотрел на нее, и мелкие морщинки вокруг глаз стали заметнее. – Хоть я и старался смотреть в сторону, но краем глаза заметил, что она красная. – Удобно вытянув длинные ноги, он сплел пальцы на животе. – Мы с братом относимся к дальней ветви Рейвенелов. Никому и в голову не могло прийти, что мы оскверним порог Эверсби своим присутствием, и уж тем более, что Девон унаследует титул и все с ним связанное.

– Как получилось, что вы стали заниматься землей и фермами арендаторов?

– Кто-то должен был этим заниматься. Девон больше разбирается в юридическом крючкотворстве и в денежных делах. В тот момент мои представления о сельском хозяйстве сводились к тому, что надо уметь складывать сено в живописные стога. На деле оказалось, что все намного сложнее.

– Что вам нравится в сельской жизни?

Пока Уэст обдумывал вопрос, поезд, пыхтя, решительно взбирался вверх по склону холма, покрытого золотыми цветами дрока.

– Мне нравится расчищать новое поле, слышать, как трещат корни, и наблюдать, как плуг вытягивает из земли пни. Мне нравится знать, что если посеешь три бушеля пшеницы на акр, то при правильном сочетании солнца, дождя и удобрений это принесет урожай в сорок шесть бушелей. Долго прожив в Лондоне, я подошел к такой черте, когда мне понадобился смысл в жизни. – Его взгляд стал отсутствующим и мечтательным. – Я люблю летние бури, которые приходят со стороны моря, и запах доброй земли, и запах сена в стогах. Я люблю плотный завтрак из только что снесенных яиц, сваренных «в мешочек», булочек, политых горячим маслом и медом из сот, жареного бекона и тонко нарезанной гэмпширской ветчины, и чтобы на столе стояла миска со свежей черной смородиной, и…

– Пожалуйста! – взмолилась Гаррет, ощутив подступающую тошноту от качки. – Не надо говорить о еде.

Уэст улыбнулся.

– После небольшого отдыха и пары дней, проведенных на воздухе, вы снова нагуляете аппетит.

Проезжая городок Альтон, известный своими ярмарками, поезд не остановился, а проследовал дальше, на частную железнодорожную станцию, расположенную на восточной окраине огромного поместья Эверсби.

Станция состояла из одной-единственной платформы под деревянным навесом, украшенным металлическим орнаментом. Построенная специально для обслуживания карьера по добыче красного железняка, расположенного на землях Рейвенелов, станция включала несколько мелких построек и приспособления для погрузки. Неподалеку стояли вагонетки, громоздились паровые бурильные установки, помпы и другое буровое оборудование.

Уэст открыл дверь, и слабый утренний ветерок проник в вагон.

– Потребуется несколько минут, чтобы выгрузить и собрать медицинскую повозку, – заметил он и после паузы добавил извиняющимся тоном: – Наверное, лучше дать ему какое-нибудь обезболивающее на последний отрезок нашего путешествия. Тут не все дороги мощеные.

Брови Гаррет сошлись на переносице.