Таинственный незнакомец

Рэнсом не знал, скольким слугам было известно, кто он такой и в каком состоянии, но этот лакей совершенно точно понимал, что Этану не следует передвигаться по дому в одиночку.

Тут поневоле разозлишься.

К тому же возникшая ситуация еще раз напомнила, насколько опасно его положение. Достаточно одному из слуг пошептаться с кем-нибудь из жителей окрестных деревень, и пойдут слухи.

«Все слуги болтливы, – сказал ему однажды Дженкин. – Они замечают любые отклонения от обыденной жизни домочадцев и делают свои выводы. Им известны все секреты, которые хозяева держат друг от друга в тайне. Они знают, где хранятся ценности, как тратятся деньги и кто с кем спит. Никогда не верь слуге, который уверяет, что ему ничего не известно. Они знают все».

– Если позволите, мистер Смит… – Лакей остановился рядом. – Я помогу вам спуститься.

Мистер Смит? Как они додумались до такого?

– Вот дьявол! – выругался Рэнсом себе под нос и уже громче сказал: – Нет, в этом нет нужды. – Но понимая, что лакей не оставит его одного, сухо добавил: – Впрочем, как хочешь.

Лакей начал спускаться вместе с ним, готовый прийти на помощь, если потребуется.

– Как тебя зовут? – спросил Этан.

– Питер, сэр.

– Питер, что говорят о моем пребывании в поместье?

Лакей заколебался.

– Нам сказали, что вы друг мистера Рейвенела и что с вами произошел несчастный случай, но мы не должны болтать об этом, как и вообще о делах гостей.

– И это все? Никаких слухов, никаких домыслов?

После долгой паузы Питер тихо признался:

– Ходят кое-какие слухи.

– Расскажи.

– Я… – Опустив глаза, парень беспокойно переминался с ноги на ногу. – Я не должен, сэр. Но можно, я покажу вам кое-что?

Заинтригованный, Рэнсом прошел за ним по длинному коридору, который упирался в узкую прямоугольную галерею. Ее стены от пола до потолка были увешаны картинами в рамах. Лакей медленно провел его мимо висевших в ряд портретов предков Рейвенелов в старинных одеждах. Некоторые из них были изображены в полный рост и заключены в тяжелые золоченые рамы высотой до семи футов.

Они остановились перед впечатляющим изображением темноволосого синеглазого мужчины, принявшего властную позу. На нем была голубая парчовая мантия до пят, подпоясанная золотой цепью. Портрет излучал власть и высокомерие. Рука с длинными пальцами, лежавшая на стройном бедре, давала отчетливый намек на чувственность изображенного, как и его холодный, оценивающий, полный таинственности взгляд. В изгибе губ присутствовало что-то жестокое.

Застигнутый врасплох, поскольку увидел несомненное сходство с собой, Этан инстинктивно отшатнулся от портрета, и его душа восстала. Он с трудом отвел взгляд от полотна и принялся разглядывать потертый персидский ковер.

– Это хозяин Эдмунд, – услышал Рэнсом слова лакея. – Я начал работать здесь уже после того, как его светлость скончались, поэтому не встречался с ним лично, но кое-кто из старых слуг, увидев вас, понял, кто вы на самом деле. Они были очень тронуты, сэр, и пообещали сделать для вас все, что потребуется, потому что вы последний прямой потомок рода.

Этан молчал, и лакей услужливо продолжил:

– Ваш род восходит к Браноку Рейвенелу, одному из двенадцати пилигримов Карла Великого. Он был великим воином – первый Рейвенел, хоть и француз.

Несмотря на то что в душе царило смятение, губы Этана дернулись в усмешке.

– Спасибо, Питер. Мне хотелось бы несколько минут побыть одному.

– Да, сэр.

Лакей ушел, а Этан прислонился к стене и принялся задумчиво рассматривать портрет. В голове царил полный сумбур.

Почему Эдмунд выбрал такой необычный наряд, чтобы запечатлеть себя для потомства? Выразил таким образом пренебрежение, словно ему было все равно, в чем позировать? Богато расшитая мантия была роскошна – что-то подобное могли носить принцы крови эпохи Ренессанса – и эффектно передавала самоуверенность человека, который не сомневался в собственном превосходстве вне зависимости от того, во что одет.

Пока Этан разглядывал блистательную фигуру на портрете, на него нахлынули воспоминания.

– Эх, мамочка, – прошептал он. – Не следовало тебе с ним связываться.

Как мать могла подумать, что из этого может выйти что-то хорошее? Должно быть, ею владел благоговейный страх. Должно быть, она была отравлена мыслью, что ее желает мужчина высокого положения. Какой-то дальний уголок ее сердца всегда принадлежал человеку, который обращался с ней как с вещью, а потом выбросил за ненадобностью.

К глазам подступили слезы.

– Уже встал и вовсю ходишь, понятно, – неожиданно прозвучал в тишине мужской голос. – Рад, что тебе подобрали подходящую одежду.

Этан застыл в ужасе от того, что Уэст Рейвенел застал его врасплох в такой уязвимый момент. Он перевел на него затуманенный взгляд и заставил себя сосредоточиться на разговоре. Что-то насчет одежды… Дворецкий и камердинер Уэста принесли Рэнсому несколько костюмов разных размеров, которые достали из шкафов и сундуков. Некоторые оказались дорогими, отличного покроя, с пуговицами из золота или полудрагоценных камней, но для Этана оказались слишком просторными.

– Да, подобрали, – буркнул он. – Спасибо.