Таинственный незнакомец

– Да провались ты, если вздумаешь так сделать! – возмутился Уэст. – Девиз Рейвенелов: «Преданность объединяет нас». Я снесу башку любому мерзавцу, который станет угрожать моим родственникам.

Глава 22

– Вот так это устраивали в школе мисс Примроуз? – спросил Этан, пока двое слуг под придирчивым взглядом дворецкого Симса церемонно расстилали скатерти на траве в тени деревьев. Потом очередь дошла до фарфоровых тарелок, серебряных приборов и хрустальных графинов.

Кивнув, Гаррет с ошеломленной улыбкой наблюдала, как рядом с тарелками появились ведерки со льдом, наполненные лимонадом, имбирным пивом и кларетом.

– Мы на пикники брали только хлеб, джем и нарезанный сыр.

Это была ее идея – устроить ленч на природе, в укрытии высокой садовой стены. Она рассказала Рэнсому о пикниках, которые они часто устраивали с одноклассницами, и он признался, что никогда не знал ничего подобного. Гаррет попросила у экономки корзинку, чтобы сложить в нее еду, ежедневно выставляемую на буфет в столовой, но вместо этого повариха снабдила ее двумя солидными корзинами из ивовых прутьев, сложив туда то, что она назвала пристойным пикником.

Когда Симс и лакеи ушли, Этан уселся на траву, прислонившись к стволу дерева, и стал наблюдать, как Гаррет достает еду из корзины: вареные яйца, маслины, пучки хрустящего зеленого сельдерея, банки с маринованной морковью и огурцами, сандвичи, завернутые в парафиновую бумагу, устрицы с крекерами, банки с мелко нарезанными салатами, головку белого сыра. В другой корзине, выстланной изнутри муслином, лежали пальчиковые кексы, бисквиты, пропаренный пудинг в рифленой керамической формочке и широкогорлая стеклянная бутыль с компотом.

В тени густой листвы бука они неторопливо поели. Гаррет нравилось, что Этан выглядит спокойным и расслабленным. Последние несколько дней он был более активным, чем ей хотелось бы. Вместе с Уэстом они исследовали каждый уголок дома. Как и большинство старинных зданий, на протяжении веков особняк несколько раз переделывали, что привело к появлению странных, причудливой формы помещений, заброшенных лестниц и заколоченных окон.

Несмотря на беспокойство Гаррет за его здоровье, Этан упорно обходил этаж за этажом, чтобы увидеть все своими глазами. На дверях появились новые задвижки и замки, строительные леса были убраны. В доме вошло в обычай запирать на ночь двери, а также окна первого и цокольного этажей. Всех слуг предупредили, что если ночью они услышат какой-нибудь подозрительный шум, то должны немедленно поднять тревогу и не пытаться без лишней необходимости самостоятельно оказывать сопротивление взломщику.

Этан быстро восстанавливался, но ему требовалось еще несколько недель, а то и месяцев, чтобы вернуть первоначальную форму. Его бесило, что он, привыкший к неиссякаемым запасам энергии и сил, сейчас вынужден считаться с физическими ограничениями.

Прошло почти три недели с того дня, как Этана подстрелили. В обычных обстоятельствах Гаррет настояла бы на том, чтобы выждать еще столько же, прежде чем он сможет покинуть поместье, однако сложившаяся ситуация была далека от обычной. Согласится с ним Гаррет или нет, Рэнсом решил отправиться в Лондон послезавтра. Он больше не мог оставаться в Эверсби и подвергать опасности обитателей поместья, поскольку узнал, что Дженкин передал восемь тонн взрывчатки террористам, которые, вполне возможно, попытаются взорвать палату общин.

Этан прилег на одеяло и, покусывая сорванный с ближайшего кустарника зеленый лист с мятным ароматом, уставился на небо и густую крону деревьев. Кроме шороха листьев и трелей пеночки, сюда не доносилось больше ни звука. Воздух был свеж, пахло черноземом.

– Я никогда не бывал в таком мирном месте за исключением церкви, – заметил он.

– Этот мир далек от Лондона. Звон колоколов пожарных бригад, рев поездов, грохот строек… воздух, пропитанный дымом и пылью… высотные дома, заслоняющие солнце…

– Да, – откликнулся Этан, – я тоже скучаю по всему этому.

Они рассмеялись.

– Я скучаю по моим пациентам и клинике, – призналась Гаррет. – Сейчас, когда ты достаточно окреп, мне нужно заняться каким-нибудь делом.

– Можешь начать писать мемуары.

Не в силах сопротивляться соблазну, Гаррет склонилась над ним, и их носы едва не соприкоснулись.

– Моя жизнь, – сказала она, – не настолько сенсационная, чтобы вызвать у кого-нибудь интерес.

– Ты скрываешься вместе с беглецом.

Ее губы дернулись в усмешке.

– Это означает, что интересной жизнью живешь ты, а не я.

Этан провел пальцем вдоль линии выреза ее платья и задержался на нежной ложбинке между грудями.

– Скоро мы вернемся в Лондон, и я обещаю тебе все радости, какие захочешь. – Его сухие теплые губы коснулись ее губ.

Гаррет даже не вздумала сопротивляться, когда он притянул ее к себе. Все ее чувства были переполнены им – сладким вкусом его губ, телом, полным жизненных сил…

За последнюю неделю они были близки еще два раза. Этот человек был настоящим сладкоречивым дьяволом. Он шептал, целовал, ласкал ее до тех пор, пока даже самое легкое движение не начинало отзываться пением тайных струн тела.