Читаем Тайны лабиринтов времени полностью

Вся прислуга царя Салтана состояла из одного служивого, который не отлучался от отца ни на шаг, если, конечно, царь сам не отсылал оного отдыхать или просил оставить его одного. А так этот высокий и сильный офицер сопровождал царя во всех его ежедневных передвижениях и служил ему и защитой, и другом, и помощником. Царь Салтан никогда не ел в одиночестве, он завтракал, обедал и ужинал там, где находилась в тот момент его персона. Отец мог сесть за один стол со строителями на стройплощадке, с моряками на камбузе, с торговцами или военными, и всегда ел из общего котла. Заканчивался рабочий день царя в нашем учебном корпусе, где он встречался с учителями, просматривал оценки по успеваемости, вел беседы, интересовался нуждами нашего корпуса.

Свое свободное время Салтан проводил в чтении книг на языках народов и племен, живущих окрест славянского царства. Не все соседствующие племена и царства были дружелюбны к славянам, и отец, как мог, так и старался поддерживать мир и добрые отношения с соседями. Знания языков помогали свободному общению и взаимопониманию. Так проводил изо дня в день много лет кряду этот достойный человек, которого все жители царства считали великим праведником.

В нашем учебном корпусе находились на воспитании дети из разных семей, многие были настолько бедны, что не могли позволить себе полакомиться подчас сладким чем-нибудь, не говоря уже об одежде или о личном оружии, о личном инструменте ремесленника или о музыкальном инструменте. Царь Салтан выдавал таким школьникам подъемные – огромные для бедняков ценности. Отец сочувствовал безродным и беднякам, пожелавшим учиться, и хотел, чтобы каждый из них имел приличное платье; дом, в который пригласит невесту; посуду, которую поставит на стол, чтобы угостить своих товарищей, пришедших в гости. Доброе сердце царя больше было склонно к прощению, нежели к наказанию провинившихся учеников, и мы отвечали взаимной любовью и уважением царю-батюшке.

По окончании корпуса мы выходили с желанием послужить отчизне и не думали о доходных местах, не принято это было, да и знали мы: чем лучше служишь, тем лучше живешь. Все выходили в большую жизнь с такими мыслями и пожеланиями. Мои сверстники всем сердцем любили отца и знали о его мечте вернуть народ славянский на родину, которую пришлось покинуть еще старцу Еноху во времена потопа великого.

Два города было построено славным Салтаном: первый построен у Черного моря с именем Асгар.

Второй построен рядом с Пятигорьем, у истоков с живой водой. В отличие от мертвой воды, живая сохраняется долго и прибавляет жизненную силу.

"За долиной живых источников находятся развалины некоего города, который когда-то запирал сей перевал. Судя по крестообразным планам двух храмов, а также по могильным склепам, выложенных из камней, это – крепость руссов. Крестообразная планировка улиц была у славян, вероятно, город разрушен гуннами. О том, что это был город славян, говорит каменный столб, стоящий у подножья горы, на нем высечено лицо славянского витязя, смотрящего на восток, за столбом – колоколообразный холм сокровища Солнца, в современном русском языке – солонка.

Соль в древние времена ценилась на вес золота, и считалось, что в соли есть магия солнца, отсюда и возникли понятия «соль дела» (смысл дела) и «соль жизни» (смысл жизни). Структура святилища, построенного в этом городе, указывает на срубную культуру 1600–1200 гг. до н. э. На вершине святилища стоят камни, выложенные в виде секторов зодиакального календаря, каждый сектор составляет 30 градусов…", – заметки археологов.


"В славянских краях есть здание на самой высокой горе в мире, почитаемое больше других, о нем писали многие философы – святилище. Об этом здании есть рассказ о качестве его постройки, о расположении в нем разнородных камней и различных по цвету, об отверстиях, сделанных у них в верхней части для наблюдения за Солнцем. О положенных в эти отверстия драгоценных камнях и начертанных знаках, которые указывают на будущие события и предостерегают от происшествий перед их осуществлением. О раздающихся звуках и о том, что постигает при слушании этих звуков…" – писал Масуди – первый иностранец, побывавший в гостях у славян и описавший свое путушуствие.

Каждая часть этого святилища предназначалась для календарно-астрологических расчетов. Зодиакальное круговое святилище есть и в открытом археологами городе Аркаим, втором, построенном Саламоном городе. Такое же строение – и в Стоунхендже. Астрологические расчеты были нужны волхвам для определения важнейших вех зодиакальных эпох. По преданию, Рождество Христово определили волхвы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
О, юность моя!
О, юность моя!

Поэт Илья Сельвинский впервые выступает с крупным автобиографическим произведением. «О, юность моя!» — роман во многом автобиографический, речь в нем идет о событиях, относящихся к первым годам советской власти на юге России.Центральный герой романа — человек со сложным душевным миром, еще не вполне четко представляющий себе свое будущее и будущее своей страны. Его характер только еще складывается, формируется, причем в обстановке далеко не легкой и не простой. Но он — не один. Его окружает молодежь тех лет — молодежь маленького южного городка, бурлящего противоречиями, характерными для тех исторически сложных дней.Роман И. Сельвинского эмоционален, написан рукой настоящего художника, язык его поэтичен и ярок.

Илья Львович Сельвинский

Проза / Историческая проза / Советская классическая проза
Дело Бутиных
Дело Бутиных

Что знаем мы о российских купеческих династиях? Не так уж много. А о купечестве в Сибири? И того меньше. А ведь богатство России прирастало именно Сибирью, ее грандиозными запасами леса, пушнины, золота, серебра…Роман известного сибирского писателя Оскара Хавкина посвящен истории Торгового дома братьев Бутиных, купцов первой гильдии, промышленников и первопроходцев. Директором Торгового дома был младший из братьев, Михаил Бутин, человек разносторонне образованный, уверенный, что «истинная коммерция должна нести человечеству благо и всемерное улучшение человеческих условий». Он заботился о своих рабочих, строил на приисках больницы и школы, наказывал администраторов за грубое обращение с работниками. Конечно, он быстро стал для хищной оравы сибирских купцов и промышленников «бельмом на глазу». Они боялись и ненавидели успешного конкурента и только ждали удобного момента, чтобы разделаться с ним. И дождались!..

Оскар Адольфович Хавкин

Проза / Историческая проза