Тайны лабиринтов времени

Веки прорицательницы упали, дыхание почти остановилось, затем убыстрилось. Она оскалила зубы и с хрипом втянула в себя воздух, забилась, задышав часто-часто. Из нее потоком полились слова. Говорила она высоким резким тоном на древнегреческом. Как многие образованные европейцы, да и азиаты, Олгасий знал этот язык, тем более что на нем изъяснялись предки той цивилизации, которую он полюбил всем сердцем, но он мог уловить только обрывки фраз. Отчаяние охватило его. Неужели все напрасно? Неужели я так и не пойму смысла прорицания? И тут же он успокоился, вспомнив о толкователе. Как бы в унисон его мыслям жрец торжественно изрек:

– Вот прорицание!

Лишь Смерть – истинный и непобедимый воин.

Лишь ее никто победить не может.

Лишь она одна одолеть тебя сумеет,

Повторившего судьбу великих:

Меч твой и твоих детей остановят четыре стороны света —

Южный Слон, Северный Медведь,

Западный Волк и Восточный Дракон,

Хотя в схватке с тобой им не избегнуть урона.

– Не понимаю! – потряс головой Олгасий. – Не может ли прорицательница объяснить?

– Сивилла никогда ничего не объясняет, – рассудительно ответил жрец. – Не она говорит, через нее прорицает тот, кто все видит. Наши предки эллины называли его среброблещущим Аполлоном, иные – Гермесом, египтяне, строители пирамид – богом мудрости, ибисоголовым Тотом. Ныне европейские и азиатские алхимики оставили ему имя Гермеса Трисмегиста, покровителя тайных знаний. Именно он позволяет нам глазами пифии заглянуть через туманную полосу времени. Но мы сами должны определять, что именно увидели в подсмотренном будущем. А теперь прощай навеки. Никому не открывай путь сюда, ты в этом клялся. Если захочешь помочь надежному человеку встретиться с Сивиллой, направь его к тому астрологу, который прислал тебя.

Снаружи шел ливень. Спускаясь с вершины, Олгасий промок до нитки, но не обращал на это внимания, настолько он пал духом.

– Гора породила мышь, – бормотал он удрученно. – Как грозная туча была чревата не могучей бурей, а заурядным дождем, так и поездка к оракулу, на которую я столь уповал, принесла не радость, а горькое разочарование. Что-то скажет учитель?

Андроникос отнесся к загадке Сивиллы гораздо спокойней и серьезней, нежели ученик.

– Олгасий, тебе, как юноше, свойственны бурные приливы надежды и отчаяния. Не давай унынию овладеть твоим сердцем, в самом худшем случае ты все равно не внакладе. В ответе пифии заключен глубочайший смысл, возьми себя в руки и призови на помощь свой гений, который ты не всегда используешь в полную силу, примени свои обширнейшие познания в истории и логике – и тайна Сивиллы откроется перед тобой, как двери будущего перед пророком!

– Ну, первые строчки ясны. Нельзя назвать истинно непобедимым того, кто, в конце концов, поддастся смерти в начале своего пути. Повторившие судьбу великих, например, персы – они сумели создать державу обширней, чем владения Цезаря, не говоря уже об арабах, которые захватили сравнительно немного земель. Неужели мне суждено завоевать владения персов?! Это же половина планеты!

Конечно, эта фраза может еще означать, что я просто умру. Теперь подумаю насчет четырех сторон света, которые остановят меня. На Севере – непроходимые леса и замерзшее море в сочетании с дикими племенами русов; на Юге – пустыня и свирепые африканские племена, о которых никто до сих пор ничего не знает; на Западе – римляне; на Востоке – арабы.

– Учитель, я разгадал прорицание! Властелином всего мира мне не стать, слишком велика земля, жизни не хватит. Ведь есть еще и страна Хань, и острова Сипанго, и Южный материк, который еще никто не посещал, но географы верят, что он существует! Зато уж остальные-то полмира мои! Я решился, учитель! Жребий брошен! Пойдешь ли ты со мной до конца?

– При одном условии: когда Олгасий разобьет проклятых персов и создаст собственную державу, он должен освободить и осчастливить своих соотечественников и греков, достигнув той цели, за которую я боролся всю жизнь! Победы и свободы! Клянешься?

– Клянусь!