Читаем Тайны лабиринтов времени полностью

Славу и Аван не убили еще ни одного зверя, и охотники дали им шкуры собак; у мальчиков, как у многих, не было родителей, они погибли, спасая детей от холода черного льда. Много месяцев к пещере приходили люди, и Енох с братом помогали всем, чем могли. Мужчины ходили, собирали полуживые тела и приносили их в пещеру, а Страни лечила их тела и души, так и попали мальчишки к Еноху. Их память о собственной жизни началась здесь, у моря, в пещере. Другой жизни они не знали и никого о ней не спрашивали, все равно никто ничего не знает.

Острый взгляд Еноха рыскал по сторонам в поисках нужного камня, а Славу кремневым ножом чертил на камне путь, который они прошли. Мальчишка увлекся и рисовал: извилистую линию берега; глыбы, похожие на животных; расположение солнца по ходу их движения. Славу нарисовал волны моря, так – от любви и восхищения перед этим, еще не познанным, миром, они такие разные и крутят причудливые белые барашки. Такие рисунки очень нужны – и Славу много рисовал, в том числе и путь через степь от скалы до леса с обозначением ловушек, волчьих ям и кольев.


Рисунок Славу не понравилась Еноху, и пришлось перерисовывать, добавляя в него дорогу, межевые камни с обозначениями – получилась карта расселения семей. Женщины и подростки острыми камнями вырезали траву вдоль межевых камней – и через густую и высокую траву по степи пролегла четко очерченная дорога к лесу. Рисунок на камне вождь одобрил и спрятал у себя в мешке.

Славу и Аван несли с собой еще одну шкуру собаки – для переноски камней в пещеру, если, конечно, их найдет Енох.

– Камень, Енох нашел камень! – воскликнул Аван.

Енох склонился над крупным кремневым осколком величиной с человеческую голову. Подняв другой камень, поменьше, он стукнул по найденному кремню и отколол от него тонкую пластину. Енох долго водил по поверхности камня своей ладонью, изучая и радуясь находке. Наконец, он улыбнулся и, что-то пробухтев, стал разглядывать камни вокруг себя, останавливая взгляд на приметных.


– Зарисуй это место – и как можно подробней, чтоб охотники по твоей картинке смогли это место отыскать, а я сделаю надписи.

Славу завидовал Еноху, тот чертил на камнях знаки, которые можно прочесть самому, если умеешь читать. На межевых камнях Енох чертил такие знаки и говорил, что знающий буквы сможет всегда узнать, где может получить помощь. Славу тоже научится, он любил слушать и чертить кремневым стержнем.

Енох нагрузил полную собачью шкуру камней, и ребята потащили эти камни в пещеру. Аван вскрикнул и остановился, потирая лодыжку. Он случайно наступил на змею, и она укусила его.

– Если змея выползла и грелась на солнышке, значит, будет тепло, – объяснил мальчишкам Енох, а змея эта неядовитая, и ее можно съесть.

– Какая большая, не меньше моего прыжка! – прокричал Славу, делая прыжок. Змея быстро ползла, пытаясь скрыться между камней, но он прикончил ее ударом камня. Сделав привал, все трое полакомились свежим мясом змеи. Аван, правда, морщился. Мясо, приготовленное на огне, намного приятнее, чем сырое.

На вершине глыбы было не так тепло и уютно, как внизу, наверху дул холодный ветер, зато вся местность находилась в поле зрения. Возле каждого юноши лежало копье. Копья не имели каменных наконечников, а для прочности были обожжены в костре. Славу как-то, от нечего делать, постучал камушком по глыбе – и из всех щелей полезли ящерицы, а у него была целая горсть червяков. Немного подержав в руке, Славу часть червяков высыпал на камень. Ящерицы съели всех червяков с камня, а потом и с его ладони. Славу вспомнил, как совсем недавно, когда дорога к лесу была проложена и поставлен последний межевой камень, в руки ему попался заяц.

Охотники, поставив камень, ушли в лес и легли под деревьями, в тени, а Славу кремневой палочкой пытался нацарапать на камне стрелу по направлению к пещере. Вдруг он услышал шум в траве – и на дорогу выскочила лиса, увидев человека, она выронила из пасти какого-то зверька, к счастью, он был еще жив, но не мог убежать. Зверек сжался в комок, а когда Славу подошел к нему – это оказался заяц. Лиса перекусила ему лапы – и Славу отнес его в пещеру.

Охотники часто приносили молодых зверьков, иногда – подранков. Звери жили вокруг пещеры, и каждый приносил либо радость, либо пользу, а если нужен был срочно зверек для пищи, то кого-нибудь забивали. Славу берег зайца и кормил. Женщины хотели его зарезать, но Славу не дал, а когда маленькая девочка закапризничала, он принес зайца – и ребенок, забавляясь с пушистиком, успокоился. Девочка так и уснула с зайцем на коленях.

Енох, посмотрев на своих путников, решил испытать их на сообразительность и ловкость.

– Проснитесь!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
О, юность моя!
О, юность моя!

Поэт Илья Сельвинский впервые выступает с крупным автобиографическим произведением. «О, юность моя!» — роман во многом автобиографический, речь в нем идет о событиях, относящихся к первым годам советской власти на юге России.Центральный герой романа — человек со сложным душевным миром, еще не вполне четко представляющий себе свое будущее и будущее своей страны. Его характер только еще складывается, формируется, причем в обстановке далеко не легкой и не простой. Но он — не один. Его окружает молодежь тех лет — молодежь маленького южного городка, бурлящего противоречиями, характерными для тех исторически сложных дней.Роман И. Сельвинского эмоционален, написан рукой настоящего художника, язык его поэтичен и ярок.

Илья Львович Сельвинский

Проза / Историческая проза / Советская классическая проза
Дело Бутиных
Дело Бутиных

Что знаем мы о российских купеческих династиях? Не так уж много. А о купечестве в Сибири? И того меньше. А ведь богатство России прирастало именно Сибирью, ее грандиозными запасами леса, пушнины, золота, серебра…Роман известного сибирского писателя Оскара Хавкина посвящен истории Торгового дома братьев Бутиных, купцов первой гильдии, промышленников и первопроходцев. Директором Торгового дома был младший из братьев, Михаил Бутин, человек разносторонне образованный, уверенный, что «истинная коммерция должна нести человечеству благо и всемерное улучшение человеческих условий». Он заботился о своих рабочих, строил на приисках больницы и школы, наказывал администраторов за грубое обращение с работниками. Конечно, он быстро стал для хищной оравы сибирских купцов и промышленников «бельмом на глазу». Они боялись и ненавидели успешного конкурента и только ждали удобного момента, чтобы разделаться с ним. И дождались!..

Оскар Адольфович Хавкин

Проза / Историческая проза