Тайны поля Куликова, или Трилистник дороги

Ордынцы повернули коней. А сбоку по урочищам вылетели свежие дружинники, будто поднялись все мертвые по зову Валькирий и пришли из Вальхаллы старые богатыри, постоять за дело правое! Пушкари ударили в спину бегущим, выпалывая с поля скверну под самый корень. Справа ударили брянцы, слева, переведшие дух, лучники, а по оврагам и балкам выкатывались все новые и новые дружинники Владимира Храброго, отсекшие переправу через Узу. Мамай собрал тяжелые конные сотни и уже поднял платок, что бы бросить их в сечу и смять эти свежие, наверно последние силы Дмитрия, но вдруг с боку и с тылу вкруг Швивой горки раздался лязг мечей. Он повернул голову туда, откуда накатывался боевой клич волжских казаков и сибирских татар. Впереди на вороном жеребце мчался похоже сам Илья Муромец, а конь под ним напоминал коня Апокалипсиса. Мамай вздрогнул, он понял это не простой воевода, даже не простой смертный! Это герой из Вальхаллы! Правы были его волхвы, когда говорили, что ходит слух, что, простерла над Залесской Русью свой Покров Богородица, и сама Дева Ариев благоволит молодому князю. Он вызверился на стоящего рядом главного волхва. Резко перетянул его ногайкой, зло сцедил сквозь зубы:

– Надо бы пса булатом попотчевать, – Приподнялся на стременах, и зычно крикнул, – Уже нам, братья, в земле своей не бывать, а жен своих не ласкать, а детей своих не видать, ласкать нам сырую землю, целовать нам зеленую мураву, и с дружиной своей уже нам не видеться, ни с князьями, ни с боярами! – Повернул коня и в сопровождении личной гвардии понесся к Кузьминой гати, сбивая по пути заслоны противника.

Остальных дружинники Боброка оттеснили на крутой берег и сбросили в воду. Напрасно рвались к другому берегу ордынцы, ожидая там спасения. Лучники, еще вчера отряженные с Девичьего поля, дождались своего часа и теперь хладнокровно расстреливали плывущих. Мамай проиграл вчистую. Мамай проиграл. Начался закат Орды.

Напрасно вспомнили его рубаки старых Богов, которым пытались молиться. Носились по полю имена Перуна и Салавата, Ираклия и Хорса. Напрасно каялись, что не уберегли Мухаммеда, удавленного Мамаем. Только тех, кого уберегли их боги, и помогли добраться до другого берега, приняли сестры милосердные и защитили от мечей дружинников. Да еще не тронули отходчивые воины раненных. Особо много полегло их на горке Швивой. Здесь, на холме, хотел Мамай царский Красный холм устроить. Здесь он непокорных хотел судить. Тут ему и нукерам его и устроила жизнь Божий суд. Вповалку лежали татары и дружинники, казаки и рыцари. И ходили уже по полю монахи и монашки, разбирали, кто еще дышит, в ком жизнь теплится, а кого уже в Нрий отправили.

Начали возвращаться воины, у кого конь устал, кто почувствовал рану, в пылу боя не замеченную, кто просто гнаться не захотел. Флажковые подняли стяги, бунчуки и прапора, что бы легче мог дружинник свое место отыскать. Под прапора стягивались лекари и ворожейки, стольники и кравчие, надо воина обласкать обиходить. В поле пошли знахари увечных, убогих искать.

На месте Лобном, где лучники стояли, облокотясь на руку оруженосца, в окружении своих дев воительниц, стояла жрица Богородицы. Обтирая саблю от горячей крови, сказала:

– Что ж день хорош. Таков и должен быть, в день Рождения Матери нашей Богородицы. За кем Правда – за тем и поле! Спасибо сестры, – Она поклонилась враврониям, распускавшим тугие ремни кожаных доспехов, – Спасибо братья, – Она поклонилась Ослябе и берсеркам, пустившим по кругу заздравную чашу из черепа медведя, – Спасибо всем!!! А где ж князь наш?!!

– Князь то где?! – Под черным знаменем власти подскакал Владимир в окружении своей дружины, – Эй трубачи трубите сбор!!

– Кого ищем? Сияние победы? – Подъехали братья Ольгердовичи, вытирая со лба кровавый пот, – Конь по колено в крови идет. Вы здесь что, молотилкой всех молотили?

– После князья. Дай вам Бог здоровья. Дмитрия не видели? – Спросил Владимир, – Если пастух погиб – и овцы разбегутся. Для кого эта честь будет, кто победителем сейчас предстанет? Кто видел его?

– Видели его, когда он палицей врагов разил, – Ответил один из дружинников.

– И я видела, когда он от четырех ордынцев отмахивался, – Добавила враврония, – Еще сестры ему в подмогу повернули.

– Так я его вот видал, – Вдруг протиснулся воевода Стефан Новосильский, – Он раненый сильно, пешим в сторонку шел, притулится где хотел. Сам бы ему помог, но на хвосте трое татар висело, только отмахнуться успел.

– Так ищите! – Грозно и тихо сказала Мария.

Все разбрелись по полю. Сначала литовцы наткнулись на тело Бренка в княжьем плаще. Потом нашли убитых князей Белозерских. Наконец два пластуна Федор Сабур, тот который из Орды откинулся и напарник его Гришка Холоп, глянули в сторону молодого дубняка, чудом сохранившегося около того места, где стояли стрельцы. Вот там под срубленной березой и лежал Дмитрий в изрубленных доспехах. Федор поднес ему к губам флягу с крепким медом. Тот отпил, с трудом открыл глаза.

– Чего там. Поведай!

– Победа брат! – Подводя ему коня, сказал Владимир.