Тайны поля Куликова, или Трилистник дороги

– Ну, вы у меня поплачете – Плантагенеты, выродки из дома Ангелов, – Кусая губы, шептала Жанна, – С этого дня я всех английских собак с материка выживу, не будь я жрица Артемиды. Клянусь своей непорочностью. И вас на вашем острове добью, – И заплакала в полный голос по себе, по принцу, по старой Вере и по всему, что уходит в прошлое. Заплакала в голос, как плачут у нее на родине в словенских деревнях. Первый и последний раз в своей жизни заголосила, да видать все сразу и отплакала. Больше Жанна ни разу слезинки не уронила, даже на костре глаза ее сухими оставались и смотрели куда-то вдаль, будто видя, то, что другим не под силу увидеть было.

Часть третья Закат орды

Бесстыдство – терпеливость души к бесчестию во имя выгоды.

Платон.

Глава 1 Птенцы становятся на крыло

Могут быть умные юноши и глупые старики. Ибо научает мыслить не время, но ранее воспитание и природа.

Демокрит.

Мария отмякала душой и телом у сестер Алексия – Юлианы и Евпраксиньи в обители по ее наученью построенной. Сестры были девки бойкие и шустрые, намного моложе брата своего набожного, но пошедшие по его стезе. Обитель они заложили на широких заливных лугах между Москвой-рекой и рекой Сивкой, на берегах Лебяжьего и Красного озер. Место выбрали красивое. Раньше здесь капище было, где волхвы суды правили. Да еще в этих лугах молодые девки, да парни на Ивана Купалу собирались, через костры прыгали, просили урожая обильного. Вкруг озер рощи березовые были, у Красного озера дубрава старая, Ромове древнее со зничем. С легкой руки Марии прямо на Ромове срубили церкву первую, с ее же легкой руки нарекли ее церковью Зачатья, по тому святому действу, что здесь на Купалу происходило, а по ней и всю обитель Зачатьевской. Мария расположилась вроде бы, как и в обители, а вроде, как и не в ней. Стен вкруг келий сестринских не ставили, и потому небольшая изба ее, юркнувшая в зелень березовой рощи, была как бы продолжением келий монашеских, но в то же время стояла немного в стороне от них, отдаляясь от их общежития и их послушания.

Марию на службе видели не часто, но в церкви она бывала, правда в основном в неурочный час. С сестрами же старшими шушукалась часто. И то ли по ее совету, то ли по велению свыше, обнесли вдруг обитель высокой бревенчатой стеной из вековых дубов, чем нимало подивили народ местный. Стен здесь, более чем палисад или тын прутяной, никто не ставил, не к чему было. От кого хорониться в этой глуши лесной? Сперва Зачатьевскую обитель обнесли стенами бревенчатыми, как в далеком Иерусалимском королевстве, в Заморских землях принято было, да на западных землях Ордой завоеванных, потом и на Боровицком холме, там, где вырос приземистый Чудов монастырь на месте ханского стана Туйдулы, Алексеем излеченной, появился мастер, каменные храмы по Симонову поясу ставивший. Только в этот раз принялся он измерять все вкруг монастыря.

Алексий за это время свозил молодого князя в Орду, представил. Еле ноги унесли. В Орде после смерти Чанибека, мужа Тауйдулы, ханы предводители медвежьих родов грызлись, как настоящие медведи. Кто там замутил эту воду, разбирались Посвященные посильнее Марии, и то до сути не добрались. Бердибек, сын Тайдулы, зарезал отца и двенадцать братьев, пришел к власти, но зарвался, выслал «царев запрос» о сборе чрезвычайной дани, что не по рангу ему хану было, а позволялось только Пресвитеру Иоанну. Зарвался. Расплата не заставила себя ждать. Посыльные царя-священника устроили в Орде кровавую баню, вырезав всех загордившихся воинских ханов и посадив во главе теперь уже Золотой Орды Навруса. Во главе Золотой Орды – Навруса, Великим князем Залеской земли Дмитрия Суздальского. Однако дознались, что и один и второй на звонкую монету новгородских купцов, сурожан, гостей и жидов позарившись, начали им помогать темные делишки обделывать и вновь пошла потеха. Хидырь – ордынский волхв из старой ордынской сотни Багаз, самим Чигирем воспитанный, вызверился и Навруса и саму Тайдулу в Ирий спровадил. Дмитрий Суздальский затаился. Золотая Орда развалилась на две – Сарайскую во главе с Амуратом и Волжскую во главе с Абдуллой. Наконец Посвященные докопались до того, кто всю эту заварушку устроил, и с удивлением поняли, что кашу варит темник Мамай, тридцать лет верой и правдой отслуживший воеводой в главном ордынском стане – Сарае. Что там на уме у него было в самом начале, кто ж его знает, но своего он добился – Орду развалил, расколол на десятки малых осколков, где в каждом сидел и Правь править решил свой хан.

Какие там ярлыки и защита ордынская, какой там ясак и общая калита, порешил Алексий. Сами с усами. Поспешил на Остожьи луга к Лебяжьему пруду, нырнул в рощу березовую в неприметную избушку на опушке.

– Здрава будь, Лучезарная! – Вошел, кивнул приветливо, – За советом.