Тайны старой аптеки

Был уже поздний вечер, с обеда, казалось, прошла целая вечность. Суп из ворон Джеймсу, как ни странно, понравился, несмотря на то, что во время еды его почему-то посещали мысли о кладбище. В итоге этот суп получился черным и густым, как смола, а еще в нем плавали вороньи перья – видимо, в кулинарном споре мадам Клопп одержала верх. Сейчас она была на кухне – готовила ужин. Лемюэль с самого обеда пропадал в провизорской – должно быть, ставил эксперименты над пойманными гремлинами, а Хелен… – Джеймс приподнял краешек уха и прислушался – была внизу, в аптеке, и что-то напевала. После обеда она собиралась взяться за вязание, которое «так долго откладывала, что в нитках поселилась моль» – наверное, им она сейчас и занималась.

Жизнь в «Горькой Пилюле» шла своим чередом, и со стороны могло показаться, что под этой крышей обитает обычное семейство, вот только Джеймс знал, что это не так. Все, кто был в аптеке, хранили мрачные тайны – свои «порванные письма». Безумный аптекарь, который притворяется добропорядочным джентльменом, а на деле пытается создать то ли любовную сыворотку, чтобы получить власть над женой, то ли лекарство от ее болезни. Хелен, которая ведет себя очень странно – в одно время говорит, будто ее удерживают здесь силой, а в другое – что счастлива и не может представить для себя лучшей судьбы, чем жизнь в аптеке. Мадам Клопп, которая много лет назад убила мужа и с помощью констебля отправила его на дно канала…

Еще был Лазарус Лемони. Почему его держат на чердаке? Почему Лемюэль убедил всех, будто его отец уехал в Гамлин?

– Лазарус Лемони и его механоиды, – задумчиво проговорил Джеймс. – А ты что скажешь, железяка? Почему твоего создателя за…

Джеймс глянул в угол, где стоял автоматон, и, оборвав себя на полуслове, вскочил с кровати.

Автоматона в комнате не было! Куда он делся?!

Джеймс попытался вспомнить, когда в последний раз его видел. Утром Хелен здесь убирала, и в это время он точно стоял на своем месте, а потом…

«Я его видел, когда спустился с чердака и зашел в комнату, чтобы сделать глоток настойки из бутылочки. Потом я отправился на кухню взять свой суп и… Вернувшись в комнату, я ее уже не покидал. Он исчез, когда я ходил за супом? Но куда?! Лемюэль его перетащил? Это очередная его злобная шутка? Может, он так пытается свести меня с ума?»

Размышления Джеймса прервали. По коридору кто-то прошел, тяжело ступая по полу. Он не узнал звук шагов: Лемюэль ходил почти беззвучно, мадам Клопп шаркала ногами, а Хелен стучала каблуками. К тому же он знал, где все сейчас находились. Тогда кто же это был?

Подойдя к двери, Джеймс открыл ее и выглянул в коридор. Тот был пуст и темен – лампа на стене не горела.

Странно…

Джеймс тихо закрыл за собой дверь и направился к лестнице, которая вела вниз, в аптеку. Не дойдя до нее всего пару шагов, он услышал, как кто-то вскрикнул, а затем все стихло.

По спине побежали мурашки.

«Что-то происходит…»

Выглянув на лестницу, Джеймс попытался рассмотреть хоть что-то внизу, но темнота там была настолько кромешной, что казалось, будто ступени уходят в густое чернильное море.

Джеймс уже собирался позвать Хелен, как тут темноту на первом этаже прошил рыжий луч света. К лестнице кто-то подошел.

Было ясно, что это не миссис Лемони. Кто бы ни стоял у основания лестницы, он начал подниматься.

Джеймс отпрянул и быстро забрался в кладовку. Прикрыв дверь и выглядывая в щелочку, он весь превратился в ожидание.

Каждый шаг того, кто поднимался по лестнице, отдавался грохотом. А еще Джеймс уловил странное лязганье, как будто по ступеням тащат кофейный варитель или пневмоуборщик. Сердце колотилось в груди, лоб взмок. Джеймс вдруг почувствовал себя персонажем одного из своих «Ужасов-за-пенни» – именно так они порой прячутся, с содроганием слушают, как монстр приближается, и гадают: где он? хорошо ли я спрятался? монстр меня не учует?

Наконец «монстр» оказался в коридоре. Высокий человек прошел мимо кладовки, и даже в темноте Джеймс разобрал его костюм… зеленый костюм.

Джеймс зажал рот ладонью.

«Что я наделал!» – пронеслось в голове.

Лазарус Лемони медленно шел по коридору, сгибаясь под тяжестью своей ноши. На плече у него лежал…в первый миг Джеймс решил, что это какой-то перемотанный веревкой тюк. «Тюк» шевелился, из его глубины раздавалось сдавленное мычание. Хелен! Это была Хелен! Торчащая из веревочного кокона рука женщины разжалась, и из нее выпал клубок ниток. Мягко ударившись о ковер, он покатился по нему.

Лазарус Лемони меж тем дошел до лестницы в конце коридора и скрылся на ней. Вскоре звук его шагов стих, но Джеймс продолжал стоять на месте, боясь не просто выйти из кладовки, но даже просто пошевелиться.

И хорошо, что он остался там, где был. Снизу раздался скрип двери.

«Провизорская? – подумал Джеймс. – Нет! Это чулан!»

Кто-то вышел из чулана, быстро поднялся до середины лестницы, открыл дверь кухни, а затем… начался настоящий кошмар.

Мадам Клопп закричала:

– Не подходи! Не трогай меня, ты, ржавая консервная банка!