Читаем Тайны Востока полностью

Чай делает ум свежим и бодрым, не пьянит и обладает качествами, которые по достоинству оценены учеными и монахами. Чай получил широкое распространение в буддийских монастырях. И особенно преуспел в этом Учитель дзена Эйсаю, который привез семена чая из Китая и стал выращивать его на монастырском земельном участке. Конечно, он уже тогда знал о чайной церемонии как своеобразной форме приема гостей в монастыре или способе угощения самих монахов. И все же основоположником чайной церемонии считается Суко, который обучил ее искусству сегуна Асикагу Есимасу, считавшегося одним из самых известных покровителей искусства.

С XV века японские монахи стали осваивать и усложнять технику чайного ритуала, и уже в XVI веке она достигла своего совершенства. Что способствовало появлению нескольких школ Искусства чая. Чайные мастера добились даже того, что сам ритуал чайной церемонии стал зависеть от повода встречи и даже от времени года, которое определяло одеяние ее участников.

Чайный ритуал оказал на мироощущение японцев заметное влияние, и, именно благодаря ему в XVI веке появился знаменитый стиль ваби, который на долгие годы определил их размеренный уклад жизни и вкусы. Многие японцы и по сей день считают, что знающие чайную церемонию обязаны уметь регулировать свое поведение даже в самые неприятные моменты с той же легкостью и достоинством, с каким они предавались чайной церемонии. Более того, чтобы приобрести красивую осанку, пластику и изящные манеры, японские девушки брали уроки чайной церемонии.

В XVI веке Дзе-о и Рико продолжали развивать чайную церемонию и увенчали ее тем, что сейчас известно под названием «тя-но-ю», что обычно переводится как «чайная церемония» или «культ чая». Настоящую чайную церемонию сейчас можно увидеть только в дзен-буддийских монастырях.

В XVI веке среди самураев было очень модно «чайное соревнование». Выпивая чашку чая, каждый участник был обязан по вкусу, цвету и запаху определить его родину. Именно тогда в Японии появились чайные плантации.

Человеку, который видит чайную церемонию впервые, она кажется намеренно затянутым чаепитием, сопровождаемым к тому же совершенно непонятным ритуалом. И тем не менее чайная церемония является точно таким же ключом к национальному характеру, каким является для воина бусидо (моральный кодекс самурая), о котором на Западе ходят легенды. И выражение «он умеет жить» для японца означает совсем другое, чем для западного обывателя. Для японца уметь жить означает в первую очередь не большой счет в банке, а умение видеть и извлекать радости из таких на первый взгляд простых и в общем-то обыденных вещей, мимо которых другие люди проходят мимо, совершенно не замечая их. И именно таким обыденным и в то же время прекрасным действием является и чайная церемония, которая соединяет высокую поэзию с прозой жизни.

Это ритуал, обряд, за которым стоит особый философский смысл. Каждый предмет в чайном домике и каждый жест имеют свое назначение — ведь страсти человеческие так или иначе выражаются в человеческих жестах, а раз это так, то есть и такие жесты, которые способны принести в душу человека мир и успокоение. Строго определенные движения чайной церемонии, их красота и размеренность создают покой души, приводят ее в то состояние, в котором она особенно чутко улавливает и отзывается на растворенную повсюду красоту природы.

Комната для чайной церемонии оформляется с изысканной простотой, которая и воплощает в себе традиционное японское представление о прекрасном. И эта самая простота или даже бедность, как правило, обходится ее хозяину довольно дорого, поскольку какое-нибудь очень простое на первый взгляд бревно может быть сделано из какой-нибудь редкой породы дерева и может иметь особую художественную ценность из-за резьбы, сделанной на нем великим японским мастером.

В чайной церемонии участвуют не более пяти человек. Даже если церемония отправляется днем, в комнате царит полумрак. На каждом предмете, будь то чайник, чашки или специальные кисточки, лежит отпечаток времени и некоторая таинственность. Существует только два исключения — белоснежный льняной платок и сделанный из спиленного бамбука ковш, которые всегда выглядят, в отличие от всех остальных предметов, подчеркнуто новыми.

Крепкий зеленый чай готовится из молодых листьев чайных кустов в возрасте от двадцати до семидесяти и более лет. Обычно кладут одну чайную ложку чая на 200 граммов воды.

При заварке чая не только чайник, но сама вода для заваривания чая должны быть нагреты от семидесяти до девяносто градусов. Заваривают же чай в течение 3–5 минут.

Весь ритуал чайной церемонии состоит из двух действ. Сначала гости в сопровождении хозяина идут по специальной дорожке через сад к чайному дому, тем самым как бы отдаляясь от суетного мира. Затем обмывают руки и рот в небольшом бассейне.

Небольшой по размеру чайный дом разделен на три части: чайную комнату, комнату ожидания и подсобное помещение.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное
Русская печь
Русская печь

Печное искусство — особый вид народного творчества, имеющий богатые традиции и приемы. «Печь нам мать родная», — говорил русский народ испокон веков. Ведь с ее помощью не только топились деревенские избы и городские усадьбы — в печи готовили пищу, на ней лечились и спали, о ней слагали легенды и сказки.Книга расскажет о том, как устроена обычная или усовершенствованная русская печь и из каких основных частей она состоит, как самому изготовить материалы для кладки и сложить печь, как сушить ее и декорировать, заготовлять дрова и разводить огонь, готовить в ней пищу и печь хлеб, коптить рыбу и обжигать глиняные изделия.Если вы хотите своими руками сложить печь в загородном доме или на даче, подробное описание устройства и кладки подскажет, как это сделать правильно, а масса прекрасных иллюстраций поможет представить все воочию.

Владимир Арсентьевич Ситников , Геннадий Федотов , Геннадий Яковлевич Федотов

Биографии и Мемуары / Хобби и ремесла / Проза для детей / Дом и досуг / Документальное