Читаем Тайны Востока полностью

Пробовали ли власти бороться со жрицами любви, число которых постоянно увеличивалось? Да, конечно, пробовали, и особым ревнителем чистоты явил себя султан Селим II, по приказу которого непокорных женщин сразу же высылали. Он же попытался запретить и принимавшую все более широкие формы проституцию в прачечных, работницы которых днем стирали, а вечером ублажали своих измученных ожиданием многочисленных партнеров.

Но запреты только усилили процесс, и в XVI веке проституция уже цвела пышным цветом в гавани Стамбула, несмотря на все попытки султана Мурада IV покончить с ней. И именно там, в Галате и Бейоглу, где проживало в основном христианское население, располагалась в XIX столетии большая часть ночных увеселительных заведений. Со временем появились здесь улицы «красных фонарей».

И все же самый значительный расцвет этих увеселительных заведений пришелся на 20-е годы ХХ века, когда в Турцию хлынул огромный поток беженцев из России и только в одном Стамбуле оказалось почти полмиллиона русских эмигрантов. Нельзя не сказать о том сочувствии, с каким Турция, веками воевавшая с Россией, встретила бежавших от расстрелов и репрессий русских. Многим она дала кров и стол, что по тем условиям было спасением жизни. При дворце Долмабахче и во всех основных районах столицы были открыты центры помощи русским беженцам, а на вокзале работала бесплатная столовая.

Однако накормить и одеть всех было невозможно, и основная масса эмигрантов вела в Стамбуле голодное существование. Бывшие князья, графы и бароны работали шоферами, официантами или же просто побирались. Ну а женщины… Женщины шли на панель и торговали единственным имевшимся у них товаром — своим телом. Бывшие графини, княжны, фрейлины и гувернантки были красивы, воспитанны и… дешевы.

Белая кожа, светлые волосы и голубые глаза производили впечатление, и русские эмигрантки пользовались большим спросом на рынке любви. Не обходилось и без неизбежных в таких случаях курьезов, и после прибытия в Турцию огромного количества русских женщин во многих турецких семьях появилось вполне обоснованное беспокойство за их сохранность. Темные и забитые турчанки не без основания ревновали своих любвеобильных мужей к эмансипированным и доступным русским дивам. Но мужья стояли насмерть, и на многочисленные угрозы своих жен развестись, как правило, следовал один и тот же ответ: «Я женюсь на „карашо“ и буду спокоен и счастлив всю оставшуюся жизнь!» Понятно, что эмигранты привозили в Турцию свою культуру, и не случайно одними из самых популярных увеселительных заведений на Гран рю дю Пера стали русские рестораны и кабачки с их разудалыми цыганскими песнями и рвущими душу русскими романсами…

Много воды утекло с того лихого времени в Стамбуле, но и по сей день на его берегах звучит русская и украинская речь представительниц древнейшей профессии. Словно бабочки слетаются они в Турцию на поиски счастья, но далеко не многим удается «сделать себе жизнь». Да, турки весьма охотно пользуются блондинками из Киева и Иваново, но в то же время относятся ко всем этим «наташам», а иначе они бывших советских не называют, с вполне объяснимым презрением. В отличие от своих сестер по ремеслу в какой-нибудь Голландии или Италии, они куда более доступны и дешевы.

Сказывается, конечно, традиционное турецкое воспитание, и для многих девушка, потерявшая до свадьбы целомудрие, ничего иного, кроме презрения не заслуживает. Что не мешает турецким мужчинам, по словам одной из слишком хорошо познавшей на собственном опыте «курортную жизнь» дамы, пребывать в состоянии постоянного сексуального голода и бросаться на путан. «И когда, — говорила она, — он видит представшее перед ним видение, одетое в модные шмотки и готовое, в отличие от прагматичных турчанок, ответить согласием на любое его предложение, то готов даже оказать не свойственное ему внимание…» Но уже утром на его пресыщенном ночными забавами лице появляется гримаса брезгливости и превосходства — он снова становится купцом, а она — товаром!

Время от времени случаются, правда, и чудеса, и некоторые покоренные своими подругами турки предлагают выйти за них замуж. Но это далеко не блестящий выход даже для самой разнесчастной девушки, поскольку ни один более или менее состоятельный и солидный турок не пойдет на такой шаг, ну а с теми, кто все-таки решается, лучше всего не связываться…

Говоря откровенно, с турецкими мужчинами лучше вообще не связываться и, чтобы избежать нежелательных последствий, надо раз и навсегда запомнить несколько простых, но весьма действенных способов отделаться от нежелательных ухажеров. Лучше всего, конечно, показываться на улицах турецких городов в сопровождении мужчины, что автоматически исключает возможность какого-либо заигрывания. Но, даже находясь рядом с одним мужчиной, лучше постараться избегать даже случайных взглядов на другого, поскольку это может быть истолковано самым превратным образом. Иными словами, девушку примут за проститутку.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное
Русская печь
Русская печь

Печное искусство — особый вид народного творчества, имеющий богатые традиции и приемы. «Печь нам мать родная», — говорил русский народ испокон веков. Ведь с ее помощью не только топились деревенские избы и городские усадьбы — в печи готовили пищу, на ней лечились и спали, о ней слагали легенды и сказки.Книга расскажет о том, как устроена обычная или усовершенствованная русская печь и из каких основных частей она состоит, как самому изготовить материалы для кладки и сложить печь, как сушить ее и декорировать, заготовлять дрова и разводить огонь, готовить в ней пищу и печь хлеб, коптить рыбу и обжигать глиняные изделия.Если вы хотите своими руками сложить печь в загородном доме или на даче, подробное описание устройства и кладки подскажет, как это сделать правильно, а масса прекрасных иллюстраций поможет представить все воочию.

Владимир Арсентьевич Ситников , Геннадий Федотов , Геннадий Яковлевич Федотов

Биографии и Мемуары / Хобби и ремесла / Проза для детей / Дом и досуг / Документальное