Тайны жизни Ники Турбиной («Я не хочу расти…»)

Лушникова: Света приезжала в Ялту, когда Майя родила Машку, они вызвали ее, чтобы она растила девочку. Света долго находилась здесь и просила отдать ей Машку.

Автор: Было бы лучше для Светы и для Маши.

Лушникова: Понимаете, Майе и Людмиле надо было на что-то жить, они зарабатывали на Машке, так как пока она жила в Ялте, Егоров их содержал, а если бы отдали ее Свете, его деньги бы уже шли в Майкоп.

По словам Баркиной, Светочка очень хотела усыновить ребенка, они вместе ходили и повсюду искали его, но родители, как правило, оставляли неполноценных детей.

Я уже было отчаялся найти стихи Светланы Карповой, как в разговоре с Татьяной Смольской снова промелькнуло ее имя. Оказалось, что Татьяна дважды видела Светлану в Москве еще при жизни Ники, которая тепло о ней рассказывала. На Смольскую Светлана тоже произвела большое впечатление. А главное – выяснилось, что у Татьяны есть тоненькая, величиной с ладошку, книжечка «Голос Оштена»[286], выпущенная в 1989 году Краснодарским издательством (тираж 3000 экземпляров), и в ней – три стихотворения Светланы Карповой, предваряемые такими словами: «Работает в Майкопском областном Дворце пионеров и школьников. Стихи публикует в газете “Адыгейская правда”, они звучат по областному радио».

Привожу одно из этих стихотворений.

Но кто-то не вышел тогда из боя…
А я? Со мною они, со мною.
Земля уже стала пухом
Колосьям, родившим колос.
И я поднимаю голос.
Так, понемногу,
Звезды легли в дорогу.
Но кто-то из боя тогда не вышел…
Я чувствую,
Как стучат тревогу
Капли по крыше.
Как бродит с опаской память
Вокруг коновязи.
И прошивает пуля спину.
И я эту пулю не выну…

К тому времени автор уже располагал стихами Карповой-младшей, опубликованными в сборнике группы авторов «Пульсары»[287] и в альманахе «Литературный “Оштен”»[288]. Из них стало известно, что Светлана Карпова по профессии преподаватель. Работала в Государственном Кавказском заповеднике, переплетчиком, экскурсоводом (по словам Л. Загудаевой, она одно время водила экскурсии по Майкопу и на озеро Рица), в городском коммунальном хозяйстве. Ее стихи и переводы публиковались в журнале «Смена», газетах «Комсомолец Кубани» и «Адыгейская правда», звучали по российскому и республиканскому радио.

Сразу бросилось в глаза одно из стихотворений Светланы – в нем звучит мучительная безысходность, с которой она «искала опору везде» и у всех, в том числе, как она пишет, «у моих дорогих, у хороших людей». Могу засвидетельствовать, что они в лучшем случае ей только сочувствовали, но опорой не стали. И Карпова-младшая в который раз обращает взор к своим любимым животным – лошадям:

…Потучневшего крупа упругая гладь,
Мне б с конями родиться и с ними скакать.
Мне б изведать копытами строки дорог.
Мне б родиться с открытыми стеблями ног…
Не конем, а травой у дороги в пыли
Мне родиться дано в боли, в крике, в крови.

В двух последних строках – вся ее судьба. К ним следует добавить две первые строфы другого стихотворения-откровения:

Ты прости, ты прости меня, озеро,
Ты за бедность меня прости,
За непонятность, за отторженность
От слоновой твоей кости.

За отчаянное безденежье,

За отсутствие дел и прав,
За бесплодность, пренебрежение
К доломитам твоих оправ…[289]

В следующем письме Людмила Баркина сообщила о своем решении передать архив Светланы Карповой:

Ведь эти бумаги из наследников никому не нужны. Да и наследница там всего одна – единоутробная сестра Ники Маша. Весь архив вы просто обязаны наследовать, как люди, занимающиеся историей этой семьи и пытающиеся увековечить память о творчестве ее членов.