Тайные общества. Полная история

Вот несколько ярких цитат из нее. «Ведай, что человек есть великолепный храм, не могущий однако видим быть, если не сияет в нем ясный свет; храм, созданный премудрейшим Строителем, Самим всемогущим Богом; и ведай, что сам Строитель есть основательный камень храма сего».

«Бог, источник всякого блага, будучи самобытною причиною того, что никакого естественного зла не находится, не есть причина нравственных наших зол, но что причина их находится в тьме, как в своевольном удалении нашем от света, в которое мы ежедневно глубже впадаем».

«Устроенная всемогущим Богом натура есть живой, примерно научающий, повсеместно находящийся образец его».

«…Кто сам себе неясен, тому воистину пребудет все вне его сущее неясно».

«Возможность истинно видеть находится в нас и в каждом человеке без различия».

В книге есть и каббалистические вычисления, которые вряд ли будут понятны современному читателю.

В 1779 году управляющий Императорскими театрами Елагин вышел в отставку в чине тайного советника. Вскоре он получил от Екатерины II почетную, но не обременительную должность императорского обер-гофмейстера.

В 1772 году Иван Перфильевич стал Великим наместным мастером Русской провинциальной ложи, а также руководил ложей Девяти муз в Санкт-Петербурге. С той же страстью, с какой некогда он руководил театрами, Елагин реорганизовал существовавшие к тому времени в России ложи в единую систему.

Под управлением елагинской великой ложи в первой половине 70-х годов работало 15 лож: ложи Муз, Урании, Беллоны, Астреи, Марса, Минервы, Скромности в Санкт-Петербурге, ложа Клио в Москве, и еще семь лож в разных городах России.

Общая численность членов елагинских лож составляла около четырехсот человек. Масоны делились на три степени посвящения: «ученика», «товарища» и «мастера». Четыре высших рыцарских степени Елагин считал излишними: «Не уповайте новых орденских степеней, ниже суетных украшений». Первая цель ордена, согласно Елагину, устанавливалась как: «Сохранение и предание потомству некоторого важного таинства от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства может быть судьба целого человеческого рода зависит, доколе Бог благоволит ко благу человечества открыть оное всему миру».

Сохранились описания подлинных масонских ритуалов того времени, они мало чем отличались от практиковавшихся при Елизавете. Обязательным для неофита был так называемый «путь» или «мытарства», сопровождавшиеся устрашающими эффектами: устремленными в грудь новопосвящаемого обнаженными шпагами, чередованием темных и светлых помещений, появлением брата в окровавленном исподнем, светящимися надписями на стене[23] и проч.

Ложи, руководимые Елагиным, хоть и считались тайными, были достаточно открытыми для посетителей и славились своими музыкальными концертами. Масоны издавали свои книги: «Иоакин и Боаз, или Подлинный ключ к двери франкмасонства старого и нового», «Три сильных удара, или Дверь древнейшего франкмасонства, открытая для всех людей», «Обряд принятия в мастера свободные каменщики».

В 1784 году деятельность масонских лож в России была прекращена Екатериной II. Елагин умер на своем любимом острове 22 сентября 1794 года на 69-м году жизни. Вся его недвижимость перешла по наследству к дочери Александре, в замужестве Бутурлиной, далекой от мистицизма. После его кончины «Остров радости» был забыт и пришел в запустение.

Серьезную конкуренцию Елагину составил прусский барон Иоганн Готтлиб Леонард фон Рейхель (1729–1791). Он был направлен в Петербург Фридрихом Великим, сделавшим из масонства инструмент внешней политики. В 1771–1778 годах Рейхель занимал пост «директора наук» в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе, используя свою должность для распространения немецкого влияния. В 1779–1783 годах Рейхель – коллежский советник в Юстиц-коллегии Лифляндских, Эстляндских и Финляндских дел, обер-аудитор гвардейских полков.

Главной своей задачей барон считал установление политического контроля над русскими масонами и подчинение их Великой немецкой ложе «Минерва». Даже финансово они становились зависимы: третья часть «членских взносов», которые выплачивали по уставу русские масоны, отправлялась в Германию.