Тайный дневник Натальи Гончаровой

За соседним столом барон ван Геккерн поднялся, подавая ей знак; я не смогла сдержать улыбку, они походили на шайку заговорщиков! Принадлежа много лет к одному кругу, они оставались непримиримыми соперниками в борьбе за признательность императора. Каждый желал утвердить свою политическую компетентность в глазах царя. Их объединяла прочная ненависть и общая цель, но двигала ими различная стратегия.

Генерал Бенкендорф неутомимо преследовал Александра. Он принимал себя за Круазе или Торквемаду; он думал, что был избран для некоей искупительной миссии. Приняв деятельное участие в уничтожении декабристов, он желал убрать их вдохновителя: Александр был драконом, а он Святым Георгием! Адмирал Нессельроде представлял собой натуру более тонкую, но у него имелась слабая сторона: гордыня. Адмирал любил бывать центром любого приема; он обожал выставлять напоказ все свои тридцать наград – настоящая новогодняя елка. Его поведение по отношению к Александру отличалось большей гибкостью.

Наш стол располагался прямо позади них. К счастью, я сидела к ним спиной, что избавляло от тягостной обязанности с ними раскланиваться.

Я их не видела, но огромные зеркала, обрамлявшие зал, весьма удачно посылали мне их изображения, и я передавала Александру весь ход их разговора.

– Но как у вас это получается? – с восхищением спросил Александр.

– Это мой секрет.

– Поделитесь со мной.

Я рассказала, как мы с сестрами изобрели язык «глухонемых».

– Гениально, – сказал Александр, – вы меня потрясли.

После вступительных банальностей Бенкендорф сказал адмиралу:

– Адмирал, я должен довести до вашего сведения тревожную новость.

– Слушаю вас, Бенкендорф.

Специально опустив титул генерала, адмирал утверждал свое иерархическое старшинство.

– Мои шпионы донесли мне, что Пушкин продолжает поддерживать знакомство с опасными личностями, – начал Бенкендорф.

– С кем? Вам известны имена?

– Еще нет, но мы вышли на серьезный след.

– Надеюсь, это не декабристы, иначе царь будет в ярости. Не сегодня завтра Пушкин выйдет из доверия.

Барон ван Геккерн, до того поддавшийся расслабленной атмосфере вечера и не прислушивавшийся к разговору, внезапно навострил уши; уловив имя Пушкина, он покинул свое место рядом с Жоржем, обошел вокруг стола и уселся рядом с Бенкендорфом.

– Прошу прощения за нескромность, но до меня долетел обрывок вашей беседы. Так вот, – сказал барон, понизив голос, – я тоже располагаю кое-какими новостями о Пушкине!

Адмирал и Бенкендорф не сводили с него глаз, нетерпеливо дожидаясь продолжения.

– Генерал Бенкендорф, – с улыбкой сказал барон, – голландские секретные службы, разумеется, во многом уступают вашим, однако я могу сказать вам, что Пушкин две недели назад неоднократно встречался с двумя неизвестными: с неким Герценом и еще с другим, Огаревым.

– Мы в курсе, – усталым тоном отозвался Бенкендорф, – но все равно спасибо, барон.

– Эти два человека крайне опасны для России, – добавил барон.

– Мы подумаем над этим, – отозвался Бенкендорф, немного рассерженный настойчивостью барона, и снова повернулся к адмиралу.

– Разумеется, – только и сказал адмирал, тоже раздраженно.

Барон ван Геккерн, слегка задетый тем, что его отодвинули в сторону, тем не менее не сдавался:

– Я получил совершенно взрывные сведения, – сказал он.

Непроизвольным движением генерал и адмирал одновременно повернулись к барону.

– Пушкин готовит государственный переворот, – сказал барон.

Невероятно, поразительно… Наверняка я неправильно прочла по губам барона! Я была ошеломлена: «Пушкин готовит государственный переворот»! Я не осмеливалась взглянуть на Александра. Возможно, у меня просто разыгралось воображение; я сосредоточилась и, трепеща, следила за дальнейшим разговором:

– Вы, как всегда, преувеличиваете, барон, – улыбнулся адмирал. – Объяснитесь!

– Пушкин ведет активную переписку со своими старыми друзьями-декабристами, находящимися в ссылке.

– Откуда вы это знаете?

– Я скажу вам позже, мой источник желает оставаться анонимным. А самое главное… – продолжил барон, подготавливая театральный эффект, – Пушкин посылал им значительные суммы.

– Но это невозможно, он постоянно стеснен в средствах и еле перебивается! Он никак не может свести концы с концами. И что могут купить декабристы в Сибири, кроме волчьих шкур!

– Он собрал крупные суммы, обратившись к щедрым дворянам, по-прежнему разделяющим взгляды декабристов.

– Каковы ваши источники, барон?

– Как я уже сказал, мой доверенный человек ради собственной безопасности желает сохранить анонимность; но я могу вас заверить, что его сведения надежны.

В этот момент к генералу Бенкендорфу подошел нарочный, отдал честь и с такой силой щелкнул каблуками, что соседи подскочили… Он протянул генералу опечатанный пакет, тот его поспешно принял. Если его побеспокоили в разгар приема, дело наверняка было неотложным и очень важным; он нервно распечатал послание и отпустил нарочного, который еще раз оглушил всех щелканьем каблуков и с воинственным видом, прямой, как буква «i», печатая шаг, промаршировал через зал.

Генерал с непроницаемым видом быстро прочел письмо и глянул на барона.