Тайный дневник Натальи Гончаровой

По-вашему, я существо неглубокое, как та бальная атмосфера, которую вы ненавидите; не хотелось бы вас распалять, но признайте, что вы не оставили мне выбора. Как же вы не осознали, что сами принудили меня замкнуться в этом покорном, упорядоченном, ранжированном мирке? Не забывайте, Александр, что я стала вашей женой по совместной воле моей матери и вашей собственной; вы двое, не спрашивая моего согласия, взяли на себя смелость определить мою судьбу.

Без тени сомнения я со своей стороны могу утверждать, что стала замечательной русской супругой, следующей предписаниям кодекса нашего общества, поскольку, выйдя за вас в 1831 году, я каждый год дарила вам по ребенку! Марию в 1832-м, Александра в 1833-м, Григория в 1835-м и Наталью в 1836-м. Год 1834-й был отмечен трагедией: у меня случился выкидыш. Я чувствовала себя очень виноватой. Не было ли причиной того прискорбного происшествия мое увлечение балами? Должна признаться, что не прислушалась к вашим благоразумным советам. Может, это была кара божья за мой грех? Я иногда задавалась вопросом, являлся ли сам факт, что я принесла вам детей, плодом моего супружеского долга, привычки или усталости. Каждое рождение было чем-то вроде моего нового… поэтического шедевра! Способом соперничать с вами.

Как все мужчины, вы полагаете, что только вы наделены способностью творить. Какое заблуждение, мой дорогой Александр, ваши поэмы и романы – всего лишь банальные действия! Вы путаете Действие и Творение. Я часто с недоумением думала о той горячке, том пыле, той страсти, которыми одурманиваются мужчины, вкладывая себя в Действие.

Мне кажется, что, чувствуя себя неспособными производить детей, вы компенсируете это работой, в которой и ищете укрытия. Таков ваш способ произвести что-либо на свет. Видите ли, Александр, в этом и заключается принципиальная разница между мужчиной и женщиной. Шутки ради можно сказать, что именно поэтому мы совершенны…

Я хотела бы задать вам еще один вопрос, Александр: от чего вы убегаете? Вы живете лишь для себя: окружающие люди для вас не более чем фантомы, они имеют право на существование лишь в той мере, в какой участвуют в придуманном вами спектакле жизни.

Мой дорогой муж, вы и не подозревали, что рядом с вами, в вашей собственной постели, была жизнь, которая ждала вас, солнце, которое только и стремилось к тому, чтобы озарить ваше существование. Я всего лишь обещание расцвета, нетерпеливо ждущее момента распустить свои лепестки; вы скажете, что это самонадеянно, но я в себя верю.