Тайный дневник Натальи Гончаровой

Конечно, я жестока, Александр, следует все же признать, что вам хватило мужества отказать императору и не внести изменения в вашу историю Годунова. Я гордилась этим неповиновением (я не осмеливаюсь сказать «мятежом»)… Ибо следует и впрямь обладать и дерзостью, и отвагой, и, я бы даже сказала, безрассудством, чтобы противостоять нашему царю. Декабристы до сих пор неустанно размышляют над этим в Сибири…

Александр, мне хотелось бы задать вам немного бесцеремонный вопрос: встречали ли вы уже женщину вашей жизни? Возможно, вы явились слишком поздно или же – и это более реалистичное предположение – она удовлетворилась короткой интрижкой, за время которой осознала, что не хочет закончить свои дни рядом с вами. Она тоже заметила, что ваше поэтическое творчество служит лишь предлогом для вашего ненасытного обжорства! Умножение ваших прихотей имеет единственную цель – питать и подхлестывать эту ненасытность. Вы перепархивали от одной женщины к другой, в своем нетерпеливом поиске наслаждения вы не дали себе времени понять меня.

Я была безмятежным спокойным берегом рядом с вами; никакого землетрясения не предвиделось. Вы каждый вечер находили меня дома: жизнь, сходная со всеми дворянскими буржуазными семьями Москвы или Санкт-Петербурга; жизнь размеренная и приукрашенная нашими выходами в театр или на концерт; жизнь очень классическая и очень банальная, но которая для меня оставалась единственным пространством свободы. Во мне дремало идеальное существо; Жорж Дантес пробудил его и усилил; я знаю, что эта новость подействует на вас, как взрыв бомбы! Александр, вот чего я не понимаю: как вы, существо, сотканное из самых чувствительных струн, способное выразить все внутренние переливы женской души, как я уже говорила, в вашем знаменитом монологе Татьяны в «Евгении Онегине», оказались неспособны почувствовать меня, меня, ежедневно присутствующую в вашей жизни. Я была красивым растением рядом с вами, я бы даже сказала, произрастающим рядом с вами! Сейчас, когда я раздумываю над обретением независимости, вы беситесь от ревности, но, боюсь, уже слишком поздно, если только не произойдет чудо. Пусть во мне нет к вам любви, но и ненависти к вам нет совершенно, как сказала бы Химена дону Родриго!

И это третья истина.

Если я, благодаря абсолютной случайности, выбрала мужчину, которого, как мне кажется, полюбила и который так же любит меня, то не потому, что я одна из каких-нибудь Аграфен Закревских, которые ищут любовных похождений, чтобы побороть унылость своей повседневности.