Тайный дневник Натальи Гончаровой

Погода стояла чудесная, было где-то около минус пятнадцати градусов холода, что нормально для этого времени года. На улице дети, наверняка придумавшие для родителей убедительные доводы, чтобы прогулять школу, кидались снежками. Съежившиеся старенькие бабушки в своих допотопных черных платках, отделанных лентами, втягивали головы в плечи, оберегаясь от снежных вихрей. Данзас, его друг со времен Царскосельского лицея, подъехал на специально нанятых санях. Александр выбрал своего однокашника наудачу, дружески выкрутив тому руки, чтобы сделать своим секундантом… Другие ссылались на вымышленные обязательства, чтобы уйти в кусты. Александр был очень удивлен этим преждевременным появлением, так как они договорились встретиться перед пользующейся большой популярностью кондитерской Вольфа. Капризные порывы ветра хлестали обоих пассажиров, кутавшихся в свои шубы. Ехать им было довольно далеко. У Александра хватило времени перебрать в памяти месяцы и дни. Перед его мысленным взором проходили события, которые, внезапно соединившись, выстроились в единую цепочку. Теперь они мельтешили в его памяти, оспаривая друг у друга главное место; они смешивались, пересекались, перепутывались, слагаясь в дьявольский хоровод.

4 ноября 1836 года

В Санкт-Петербурге царь основал городскую почту; данная инновация была не так уж безобидна. Во главе ее был поставлен вышеупомянутый Булгаков, чьей миссией было систематически вскрывать корреспонденцию лиц, вызывающих обеспокоенность империи; в этом качестве Александр Пушкин был крайне читаемым автором!

Это была историческая дата в жизни Пушкина, раз и навсегда перевернувшая его жизнь. Он привык ежедневно получать обильную корреспонденцию.

Он ежедневно раскладывал все полученное на пять стопок: первая содержала письма поклонниц, вторая – поклонников, третья отводилась для хозяйственных или финансовых бумаг, четвертую составляли анонимные послания и, наконец, пятую он читал с наслаждением: критика и оскорбления!

Четвертое ноября 1836 года стало особенным днем. Среди многочисленных полученных конвертов один привлек его внимание: очень дорогая бумага бросалась в глаза; наверняка официальное приглашение от какой-то аристократической семьи; очевидно, ему предлагалось почтить своим присутствием бал или прием. Александр взял великолепный серебряный нож для бумаг, прощальный подарок, который не без юмора преподнесла ему одна из старых любовниц, княгиня. На рукоятке предлагалось полюбоваться сердцем, пронзенным стрелой – символика наивная, но трогательная и искреняя. Александр очень осторожно вскрыл конверт, внутри лежали два листка; кто бы мог предположить, что они приведут к трагедии! Первый оказался анонимным письмом, очередным, но на редкость коварным, поскольку ясно давало понять, что покровительством царя, как и выдаваемыми денежными пособиями, он был обязан особым отношениям между императором и мной.

Хотя обычно он не воспринимал такие письма как оскорбления, они его даже развлекали, на этот раз он почувствовал себя глубоко задетым; ревность всегда легко вспыхивала в нем. Он вспомнил о письме, которое послал мне, узнав, каким необычайным успехом я пользовалась при дворе и в салонах, где за мной ухаживали все мужчины. Он запретил мне «кокетничать с царем». А вдруг это правда? Александр мучился: царь был большим ценителем красоты… и мало у кого из женщин хватало мужества сопротивляться ему.

Но из конверта выпал и второй листок: это был ДИПЛОМ! И какой диплом… Александра Пушкина избрали «historiographe de l’ordre des cocus»[99]. Вот его текст:

«Les Grand-Croix, Commandeurs et Chevaliers du Sérénissime Ordre des Cocus réunis en grand Chapitre sous la présidence du vénérable grand-Maître de l’Ordre, S.E D. L. Narychkine, ont nommé à l’unanimité Mr. Alexandre Pouchkine coadjuteur du grand Maître de l’Ordre des Cocus et historiographe de l’Ordre[100]».

У кого хватило дерзости составить такую гнусность? Но самым скандальным было то, что все его самые близкие друзья – госпожа Карамзина, Елизавета Хитрово, Долли де Фикельмон, граф Соллогуб, князь Петр Вяземский – тоже получили подобные конверты! Представьте себе сцену: в один и тот же день, практически в один и тот же час почтовые служащие являются в каждый дом и, словно в балете, одновременно вручают пресловутые послания его друзьям. Он провел собственное расследование подобно шпионам генерала Бенкендорфа, которые за ним следили!

Александр кинулся к своему другу Михаилу Лукьяновичу Яковлеву, директору царской типографии. Тот исследовал бумагу. Учитывая ее качество и текстуру, был вынесен вердикт: документ имел иностранное происхождение и наверняка исходил из какого-то посольства. Александр немедленно сделал вывод, что виновником был барон, посланник Нидерландов.