Тайный шифр художника

Мне тоже всей душой было жаль Тихона, но сейчас необходимо было уточнить нечто очень важное.

– А ты знаешь, где именно он обгорел? В смысле – какие части тела пострадали?

– Вроде в основном спина пострадала, – вздохнул Артем. – Наверное, спал, отвернувшись к стене.

На этой печальной ноте мы и закончили разговор. На прощание, чтобы хоть как-то подсластить пилюлю, я еще раз пожелал Артему удачи со Снежаной, а сам повесил трубку и тут же схватился за сигарету. Было такое чувство, что если я вот прям сейчас не закурю, то просто отброшу коньки.

Итак, из восьми человек, которым Зеленцов-Апостол сделал свои удивительные татуировки, шестеро мертвы и один выжил лишь чудом. И ох, как же мне это не нравилось… До последнего момента я все оттягивал, все никак не хотел верить, все убеждал себя, что это какая-то нелепая случайность или, может, криминальные разборки… В общем, не мое дело, и меня оно никак не касается. Но теперь врать самому себе и дальше было просто нельзя. Конечно же, поводом для всех этих смертей стало не уголовное прошлое жертв, а рисунки Зеленцова, которые остервенело уничтожают вместе с телами этих несчастных. А так как несколько рисунков Зеленцова принадлежат и моей любимой девушке (теперь я называл Вику только так, во всяком случае про себя), то ей также может грозить опасность.

И что делать, как ее защитить? Обратиться в милицию? Но там, скорее всего, меня даже слушать не станут. Никто не станет связывать воедино убийства, совершенные в разных городах, тем более что часть из них считаются раскрытыми, а остальные – и вовсе несчастными случаями. И уж конечно, никто ничем не поможет Вике. Как говорится, когда убьют – тогда и приходите.

Но что же тогда? Может, обратиться за помощью к заказчице? Ведь охраняли же ее люди Рэмбрандта, а возможно, и Гвира… И что? Толку с той охраны? Оба мертвы. Да и с какой стати они вообще будут охранять Вику? На фиг она им сдалась? Ведь те рисунки, которые Вика готова им продать, уже, почитай, у них в руках, а с портретами своей мамы она, боюсь, ни за что не расстанется, даже несмотря на опасность…

Единственным, что хоть как-то грело душу, было то, что наконец-то обнаружилось хоть одно связующее звено между рисунком на лампе и рисунками Апостола. И этим связующим звеном было имя фон Бегерита. Правда, этот факт никак не объяснял, как именно Андрей сумел овладеть техникой, которую Вика назвала «метод Зеленцова», и откуда вообще узнал про нее. Но сейчас мне, честно признаться, было вообще не до этого.

Я позвонил Вике и поинтересовался, не может ли она некоторое время пожить не дома. А, скажем, у кого-нибудь из подруг или родственников… На что Вика, естественно, тут же осведомилась, что случилось, и я вынужден был рассказать ей о происшествии в монастыре.

– Жалко отца Тихона. Может, он все-таки выкарабкается? Он такой сильный, – с надеждой проговорила она, и в трубке послышался какой-то звук, подозрительно похожий на всхлип.

– Конечно, жалко, – согласился я. – Но сейчас нам хорошо бы подумать о другом. О том, что владельцев рисунков Зеленцова остается все меньше и меньше. А ты одна из них. Значит, ты в группе риска. И тебе обязательно надо где-то спрятаться. А лучше вообще уехать из Москвы.

– Грек, но мамины портреты в банковском сейфе, а не у меня на спине, – тут же возразила Вика. – В отличие от этого уральского фермера. Его обязательно надо предупредить! Ты нашел его адрес? Напишешь ему?

В этом была вся Вика. Прежде всего она думала и беспокоилась о других, а не о себе.

– Адрес Лома, то есть Мякушкина, у меня есть, – отвечал я. – Свердловская область, Туринский район, ферма возле поселка Ленское. Но что-то мне подсказывает, что письмо туда будет идти очень долго…

– А Маньковский будет в Екатеринбурге уже на следующей неделе, – заметила Вика. – Грек, надо сообщить о нем в милицию!

Я только усмехнулся про себя.

– Ну как ты себе это представляешь? У нас же никаких доказательств его вины нет. Подозрения в сумасшествии и пара подслушанных разговоров – это, знаешь ли, не улики… В милиции сейчас дел полно, с нами даже разговаривать никто не станет.

– Да, это верно, – снова вздохнула она и на некоторое время замолчала, а потом воскликнула:

– Знаешь что, у меня идея. Давай с тобой сами слетаем в Екатеринбург и предупредим фермера.

– Вика, ты с ума сошла! – ахнул я.

– А что такого? – В голосе Вики звучало неподдельное удивление. – Мне давно хочется на Урал, я никогда там не была. Посмотрим город, говорят, он красивый, сходим в театры, в музей минералов… А заодно и съездим к этому фермеру.

– Но это может быть опасно!

– Почему? Ведь мы уедем оттуда до того, как туда приедет Маньковский.

– Вика, – я попытался воззвать к здравому смыслу, – а если все-таки убийца не Маньковский? И получится, что на Урале мы попадем к нему прямо в лапы?

– Грек, но это просто не может быть никто другой! – убежденно проговорила она. – Ну кому еще придет в голову уничтожать произведения искусства, к тому же так дорого стоящие? Кому это нужно, зачем? У тебя есть на примете хоть одна подходящая кандидатура?