Тайный шифр художника

Таких кандидатур у меня точно не было, так что пришлось признать Викину правоту. И в итоге даже согласиться на ее авантюру. В конце концов, пока Маньковский в Москве, Вике действительно лучше находиться подальше от столицы. Тем более под моим присмотром.

«Может, это даже и хорошо, что Вика не чувствует никакой опасности, – думал я. – По крайней мере, она выглядит счастливой. Пусть так продолжается и дальше. А я буду начеку за двоих…» И первое, что я сделал, готовясь к путешествию, – это позвонил Зауру и сказал, что мне срочно нужен ствол.

– Заскочи ко мне, перетрем, – понимающе откликнулся тот.

В итоге этих «перетираний» я расстался с пятью сотнями долларов, но стал обладателем видавшего виды пистолета «ТТ», двух коробок патронов и довольно удобной поясной кобуры. Возвращаясь с рынка после встречи с продавцом, я все время ощущал, что карман куртки наполняет суровая смертоносная тяжесть. И это, как ни странно, придавало мне уверенности. Нет, я не возомнил себя героем боевика, способным одной левой (точнее, в данном случае – правой) справиться с десятком нападающих, на это моего здравого смысла хватало. Но, по крайней мере, я перестал чувствовать себя трусливым крольчонком, дрожащим от страха – не за свою шкуру, конечно, лично мне нечего было бояться – а за Вику. Теперь если, сохрани Господи, ей будет что-то угрожать, я хотя бы смогу ее защитить.

Конечно, ворошиловским стрелком я не был и опыт общения с короткостволом имел невеликий – так, несколько раз бахал по бутылкам, когда выезжал на природу в компании Руса и его корешей. Но представление, как следует обращаться с оружием, у меня было, а главное – я хорошо знал технику безопасности. И прежде чем сунуть заряженный пистолет в кобуру, всегда несколько раз проверял предохранитель. Не хватало еще самострел устроить!

На этот раз я собирался в поездку особенно тщательно. Достал из тайника жестяную коробку с долларовой заначкой и отсчитал с собой побольше купюр – на всякий случай. Затем выбрал куртку поплотнее и некоторое время, стоя перед зеркалом, придирчиво изучал себя в разных ракурсах – вроде ничего, если не расстегиваться, то пистолет незаметен.

Конечно, о том, чтобы пройти с оружием на борт самолета, не было и речи. Так что я разрядил «тэтэшник», завернул в одежду и уложил в сумку, как можно более тщательно замаскировав вещами. Оставалось только молить бога, чтобы в аэропорту ничего не заподозрили.

Уже в последний момент, наклонившись за стоящей на полу спортивной сумкой, я заметил, что под диваном что-то лежит. Пришлось опуститься на колени и достать. Это оказалась сделанная в Тихвине фотография жуткой лампы. Очевидно, когда я разбирал вещи после возвращения из Питера, она выпала и отлетела под диван. Нужно было уже торопиться, и я машинально сунул фото в задний карман джинсов. Еще не хватало, чтобы мама, делая уборку в моей комнате, наткнулась на этот снимок! Пусть уж лучше фото прокатится с нами.

В аэропорту я был сам не свой и не мог думать ни о чем, кроме пистолета в сумке. Но, к счастью, пронесло, досмотр оказался весьма выборочный. Может, потому, что рейс попался ночной – вылетали из Москвы в половине второго. Добрались без происшествий, и, получив сумку, я тут же отправился с ней в туалет, вынул «тэтэшник» и заткнул за пояс. И снова почувствовал себя спокойнее и увереннее.

Своей спутнице я про пистолет решил не говорить, чтобы не пугать ее, но из моей задумки ничего не получилось. Усаживаясь рядом в такси, я не рассчитал свои габариты и неловко задел Вику. Она охнула, потерла бок и шутливо спросила:

– Что это у тебя там такое, пистолет, что ли?

Мне ничего не оставалось, как приподнять куртку и показать, что ее шутка попала в цель.

У Вики округлились глаза.

– Ты что? – с ужасом прошептала она, испуганно косясь на водителя. – Это же статья! А если тебя арестуют?

– Не арестуют, если ты не будешь кричать об этом на всех углах, – демонстративно спокойно прошептал в ответ я.

Вика понимающе кивнула, помолчала и неожиданно заметила вполголоса:

– Мы с тобой прямо как в кино… Почти Бонни и Клайд.

Эти слова звучали у меня в ушах все время, пока такси везло нас из аэропорта по медленно просыпающемуся городу. Я понимал, конечно, что настоящие Бонни и Клайд – те, что из плоти и крови, а не на киноэкране – скорее всего, не очень-то тянули на романтических героев. Грабители и хладнокровные убийцы, какая уж там романтика! Равно как реальный Робин Гуд вряд ли был таким благородным, как о нем рассказывают легенды. Но, в сущности, какая разница? Образ – это то, что мы в него вкладываем, люди таковы, какими мы хотим их видеть. Поэтому Бонни и Клайд – действительно романтические герои, влюбленные, у которых нет в жизни ничего и никого, кроме друг друга. А мы… Неужели Вика видит нас с ней именно такими романтическими влюбленными? Как же мне хотелось в это верить…