Так говорила Зверушка

Она не замечает, как во время ее панического бега дождь усиливается, а земля, трава и слой листьев под ногами пропитываются влагой. Внезапно она поскальзывается и с глухим звуком падает на землю, а весь мир вокруг замирает.

Звуки учащенного сердцебиения и рваного дыхания Зверушки отходят на второй план. Она прислушивается к шумам, окружающим ее, но, как ни странно, не улавливает в них ничего необычного. И тогда она осмеливается оторвать лицо, к которому приклеился березовый лист, от влажной земли и обернуться, надеясь не увидеть там ничего, кроме уже такой привычной лесной тьмы и стволов деревьев.

И прежде чем Зверушка может что‐либо различить за спиной, в голове у нее вдруг возникает странная мысль. Мысль эта абстрактная и расплывчатая. Это даже скорее некое ощущение или чувство, чем мысль. Но если бы это ощущение можно было описать словами (которые, конечно, Зверушке недоступны), то звучали бы они так: «То, что должно случиться, случится прямо сейчас».

Зверушка не понимает, почему эта мысль пришла к ней именно в этот миг. Что именно должно случиться? Настигнет ли сейчас ее «тот, кто молчит в темноте» или произойдет что‐то иное? Однако мысль эта перерастает в абсолютную уверенность. Она сродни тому чувству, которое Зверушка испытывала несколько ночей назад, сидя в хижине и ожидая Хозяина, глядя на покосившуюся дверь. Но на этот раз чувство гораздо сильнее того, что она когда‐либо ощущала. Это абсолютная и неизменная предрешенность (или предвкушение?) того, что именно сейчас все изменится. К добру или к худу – Зверушка не знает наверняка. Но именно сейчас, в эту самую секунду, должно случиться важное. Нечто, что изменит не только ее саму, но, возможно, и весь мир.

И пока эта мысль резонирует в голове у Зверушки, она понимает, что глядит в самое средоточие тьмы, которое уже практически настигло ее.

Сейчас.

Зверушка, почти полностью обезумевшая от страха, издает вопль ужаса, вскакивает на ноги и продолжает панически бежать сквозь лес. Стволы, кусты, ветви мелькают у нее перед глазами. Она уже даже и не пытается их перепрыгивать и защищать лицо. Ужас поглотил ее целиком, она испытывает только безграничный и поглощающий ее душу страх. А в голове у нее все вертится одна и та же мысль: «То, что должно случиться, случится прямо сейчас».

Сейчас.

Удар по лицу вынырнувшей из тьмы толстой ветвью.

Сейчас.

Очередная коряга, которую Зверушка задевает ногой, но чудом удерживается от падения.

Сейчас.

Вдруг земля уходит у нее из-под ног, и весь мир летит кувырком. И сама Зверушка катится и падает вместе с миром куда‐то вниз.

Ночь шестая

1

Зверушка приоткрывает здоровый глаз, но тут же закрывает, так как в зрачок попадает крупная капля дождя. Она пытается понять, что случилось мгновение (а может, целые сутки?) назад, но пока не может.

Зверушка замечает, что капля попала ей в зрачок не случайно. Такие же дождинки падают откуда‐то сверху на лицо и все ее тело. Сама она лежит на спине, а усилившийся дождь льет на нее с неба. Очевидно, во время бега она поскользнулась на мокрой земле или споткнулась обо что‐то и упала куда‐то вниз. Вероятно, когда это произошло, черная тень, гнавшаяся за Зверушкой по лесу, просто потеряла ее из виду. По крайней мере, Зверушка очень сильно на это надеется.

Она открывает рот как можно шире, чтобы в него попало больше падающих капель, и, лежа так долгое время, пытается утолить жажду. Когда наконец ей удается отправить немного жидкости в желудок, она переворачивается со спины на бок, опершись на локоть, приподнимает туловище и открывает глаз. Она осматривается по сторонам и понимает, что находится на самом дне глубокого оврага, усеянного небольшими колючими кустами, которые цепляются за крутой склон тут и там. Сама Зверушка оказалась на сырой земле, а с другой стороны от нее темнеет нагромождение упавших стволов деревьев и ветвей. Она всматривается повнимательнее и осознает, что оказалась зажатой между крутым склоном и практически непроходимым буреломом.

Под проливным дождем Зверушка принимает полусидячее положение и пытается пошевелить правой ногой, так как чувствует в ней сильный дискомфорт. Пошевелить ногой удается, но с ней явно что‐то не так.

Зверушка протягивает руку, прикасается к правому колену, и оно тотчас взрывается острой болью, так что Зверушка непроизвольно издает мученический стон.

Она еще раз поднимает взгляд на уходящий вверх и исчезающий в темноте склон слева от нее. Затем пытается взвесить свои шансы пробраться через бурелом справа и делает вывод, что это вряд ли возможно. Единственный способ выбраться со дна оврага – это путь наверх.

Зверушка еще раз шевелит правой ногой, чтобы ее проверить. Боль умеренная, по крайней мере, не такая мучительная, как при попытке дотронуться до колена. Боль кажется вполне терпимой, чтобы подняться на обе ноги и попытаться взобраться вверх по склону.