Читаем Так, наверное, не бывает… полностью

Ну конечно все это пройдетИ настанет счастливое время,И внезапно чего мы хотелиВсе как чудо на нас снизойдет.Это будет, наверное, весной.Мы проснемся, увидим, как жили.Что взамен красоты предложилиУпростили помножив на ноль.И поймем, что проспали века.После нас только мусора горы.Все согласны, какие уж спорыНас, смиренно бредущих река.И внезапно захочется питьЭто сладкое пойло свободы.Не зависеть совсем от погоды,Делать что-то, а лучше творить.И увидеть то, мимо чегоПроходили мы все равнодушно.Так мы жили – нам не было нужноГениальных картин и стихов.Мы не станем с годами мудрейВряд ли в сердце хоть что-то очнется.И желание хватать не порвется,В нас оно прорастает сильней.Как мало надо и как много.Как мало надо и как много,Огонь в камине в чашке чайИ взгляд усталых глаз тревожный,Он мимолетен, невзначай.И разговор о всем, пожалуй,И пониманье с полусловВсего, что ты мне рассказала,А я смеялся, мне смешно.Ведущую к горам дорогуМне сон подкидывал мечтой.Как мало это и как многоУстав, потом спешить домой.Где ты опять меня обнимешь,И этот блеск в глазах опять.Сомненья как рукою снимешь,И время повернется вспять.Как много надо и так мало,Что бы хоть кто-то полюбил.А если вспышка глаз совпала,Рожденье чуда ты словил.Как в сущности нам надо малоНикто чтоб больше не болел,Ребенок чтобы улыбался,Доверчиво в глаза глядел.Дожить, весны увидеть роды.Втянуть ноздрями кислород,Понять сквозь легкие как многоОдно дыхание дает.В конце концов, присев усталоНа камень, прочертить итог.Нам времени дано не мало,Как раз на всю длину дорог.

Лампочка

Не очень-то яркая лампочкаНа небе частично оранжевом.И нам остается всем разве чтоНемного понежиться впрок.Из мира тепла одеяльногоНикак никому не вылазится.И все же мы все просыпаемся,Нас будит стандартный звонок.Пока чайник грелся и вздрагивалУснувшая на небе лампочка,Надеждой на сон перестала насКак сверхбатарейка снабжать.Как жаль, что нельзя это марево,В компании с днем наступающим,Без всякого без объясненияКуда-то подальше послать.

Вальс снега

Мечтательно, как будто наслаждаясь,Ночным полетом в свете фонаря,Почти что невесомый снег меняУкладывает спать. Я засыпаю…Мне кажется, что все уже во сне,Фонарь-луна тоскует у причала.Конец всего, а может быть начало?Кто танец снега этот дарит мне?Все просто, кто-то во сто раз умнейОт нас храня неведомую тайнуИз снега чудо создает случайноЛегко, небрежно не спеша к тебе.Мне кажется, а может это ты?Заводишь этот танец-вальс снежинокОни шепнули что пора ложитьсяПора…шепнули струны темноты.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное
Движение литературы. Том I
Движение литературы. Том I

В двухтомнике представлен литературно-критический анализ движения отечественной поэзии и прозы последних четырех десятилетий в постоянном сопоставлении и соотнесении с тенденциями и с классическими именами XIX – первой половины XX в., в числе которых для автора оказались определяющими или особо значимыми Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Достоевский, Вл. Соловьев, Случевский, Блок, Платонов и Заболоцкий, – мысли о тех или иных гранях их творчества вылились в самостоятельные изыскания.Среди литераторов-современников в кругозоре автора центральное положение занимают прозаики Андрей Битов и Владимир Макании, поэты Александр Кушнер и Олег Чухонцев.В посвященных современности главах обобщающего характера немало места уделено жесткой литературной полемике.Последние два раздела второго тома отражают устойчивый интерес автора к воплощению социально-идеологических тем в специфических литературных жанрах (раздел «Идеологический роман»), а также к современному состоянию филологической науки и стиховедения (раздел «Филология и филологи»).

Ирина Бенционовна Роднянская

Критика / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Стихи и поэзия