Читаем Так, наверное, не бывает… полностью

Есть в октябре неповторимый шарм,Когда возможно просто наслаждаться.Там листья падают под ноги и шуршат,Недолго это будет продолжаться.Потом все будет и промозглый дождьИ небо серое, как наше настроение.И ветер, продувающий насквозьНастроит нас на долгое терпенье.

Маски

Я в этих масках начал замечать,Что говоря в глаза мы не смотрели.Друг друга перестали узнавать,Когда над маской одни глаза блестели.И стало странно, как она меняетВсех нас не зная хочешь или нетТы знать кого под маскою скрываетНужны ли вы друг другу или нет.И часто мы проходим равнодушно,Скользнув глазами по ее глазам.Нам ничего в не чьих глазах не нужно,Мы не нужны – никто не нужен нам.

Пластиковый флаг

На каждой ветке пластиковый флаг,А нам плевать на все, что будет дальше.Внутри уснули стыд и даже страх,Остались горы пластиковой фальши.Мы обязательно начнем ценитьПрибой и это дуновенье ветра,Когда не сможем просто воду пить,Дышать без боли и ходить по свету.Мы будем жадно над землей рыдать,Над океаном что сейчас не нужен.Сейчас мы тупо не хотим принятьЧто как стервятники мы над землею кружим.Мы так привыкли, что она всегдаПереживает наши все обиды.И думаем, что все простит она,Пока не станет полностью убитой.

Давай попробуем

Давай попробуем пойматьГлазами незаметно счастье.Губами имя бормотатьИ мысли вслух, как окна настежь.Оно неведомый дымок —Попробуешь его потрогать,И растворится островокПридуманных тобой чертогов.В какой момент его вспугнешьИ повернешь на повороте,Не том, когда, решив уйдешьПоняв, что вместе быть не хочешь.Поняв, что можешь без негоДышать, смотреть на все спокойноТы вдруг поймешь – оно ушлоТо, что могло вам сделать больно.И уходя спокойно прочь,Уже поймешь умом устало —Давно не будоражит ночьИ вам друг друга стало мало.И станет ясно, не собратьОсколков умершей планеты.Холодным камнем ей летатьИ нет в ней мысли, с кем ты, где ты?

Субботник

Мы убирали красотуА после нас одна лишь серость.Остатки осени – листвуУбрать кому-то захотелось.И так проходит каждый год.Собравшись в уголках бордюровОна, собравшись в стаи ждетЧто, люди про нее забудут.Ее спокойно разнесетПо улицам, дорогам ветер.И превратит вот это всеВо что-то лучшее на свете.В цветы весною и потомВ листву зеленую на веткахВсе повторится. Нет не тоМы все собрали в пластик, в клетку.

Осень

Перейти на страницу:

Похожие книги

Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное
Движение литературы. Том I
Движение литературы. Том I

В двухтомнике представлен литературно-критический анализ движения отечественной поэзии и прозы последних четырех десятилетий в постоянном сопоставлении и соотнесении с тенденциями и с классическими именами XIX – первой половины XX в., в числе которых для автора оказались определяющими или особо значимыми Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Достоевский, Вл. Соловьев, Случевский, Блок, Платонов и Заболоцкий, – мысли о тех или иных гранях их творчества вылились в самостоятельные изыскания.Среди литераторов-современников в кругозоре автора центральное положение занимают прозаики Андрей Битов и Владимир Макании, поэты Александр Кушнер и Олег Чухонцев.В посвященных современности главах обобщающего характера немало места уделено жесткой литературной полемике.Последние два раздела второго тома отражают устойчивый интерес автора к воплощению социально-идеологических тем в специфических литературных жанрах (раздел «Идеологический роман»), а также к современному состоянию филологической науки и стиховедения (раздел «Филология и филологи»).

Ирина Бенционовна Роднянская

Критика / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Стихи и поэзия