Такая долгая жизнь. Записки скульптора

«Кроме машин, принадлежащих гражданам России, Белоруссии и Украины».

Вздох облегчения. Дальше текст указа уже почти не слушаем и сначала даже не обращаем внимания на то, что одно из писем трудящихся в поддержку указа правительства подписано моим именем. Потом, очнувшись, все в недоумении умолкают.

И тут из соседней комнаты выходит ленинградский адвокат Ярженец, который каким-то образом подключил микрофон к приемнику и дикторским голосом прочитал сочиненный им указ.

Реакция неожиданная. Никто не рассмеялся. Все подавлены. Такой указ вполне мог быть реальным.

Расходимся по домам, так и не придя в себя. Ощущение такое, что на этот раз пронесло.

* * *

В расценках художественного фонда на произведения скульптуры были такие перлы: «Слон в натуральную величину — 1500 рублей. Слон больше натуральной величины — 2100 рублей. Курица — 200 рублей. Курица вздыбленная — 300 рублей».

* * *

Я вернулся из командировки в Румынию. Недели через две раздался звонок в дверь. На лестничной площадке стояло человек пятнадцать хорошо одетых мужчин и женщин. Двое были мне знакомы: они принимали меня в Бухаресте. Остальных я видел впервые.

Мы, естественно, не были готовы к приему гостей, да еще в таком количестве. Вывалили все, что было в холодильнике.

— Что делать? Нашла еще банку сардин, но нет лимона. Есть только апельсин.

— Давай с апельсином.

Вика быстро сделала бутерброды с сардинами, украсив их дольками апельсина. Выпили привезенное мной из Румынии вино.

— Надо же, и у вас продается румынское вино, — удивлялись гости. В общем, все как-то обошлось.

На следующий год мы поехали с Викой отдыхать в Румынию. Все было хорошо, нас прекрасно принимали. Главным образом нас приглашали в гости наши новые знакомые, но, куда бы мы ни пришли, нас всюду угощали бутербродами с сардинами и дольками апельсинов.

Так, видимо, зарождается мода.

* * *

В Трускавце, который славится своей минеральной водой, помогающей при почечнокаменной болезни, нет никаких развлечений, кроме кинотеатра. Каждый день показывают новый фильм. Я не пропускал ни одной картины, но за двадцать четыре дня так и не досмотрел ни одного до конца. Минут через сорок пять после начала сеанса зал катастрофически пустел — начинала действовать вода.

* * *

Мой двоюродный брат, который был старше меня лет на десять, начал изучать немецкий язык. Я забирался на стул с другой стороны стола и смотрел в учебник во время занятий с учителем. Я пытался читать про себя вместе с ним и кое-чему даже научился. Правда, когда я на следующий год пошел в школу, я первые полгода на удивление учителям держал учебник вверх ногами — так было привычнее.

* * *

В 1959 году на набережной Красного Флота в старинном особняке открыли Дворец бракосочетания. Это была попытка создать новый советский обряд бракосочетания взамен церковного.

В роскошных интерьерах находились ларьки, где можно было купить обручальные кольца, сувениры, а также были предусмотрены отдельные комнаты для жениха и для невесты.

Директор дворца произносила проникновенным голосом казенные слова, после чего всем присутствующим подавали по бокалу шампанского.

На церемонии должен был обязательно присутствовать член Ленгорисполкома. Поначалу члены исполкома пытались увиливать от участия в церемонии, но узнав, что дают шампанское, начали проявлять к ней интерес.

За день во дворце регистрировалось двадцать — двадцать пять пар. Обычно депутата хватало на пять-шесть пар, потом надо было приглашать свежего. В день Дворец бракосочетания навещали три-четыре депутата. Говорят даже, что в исполкоме образовалась очередь из желающих.

* * *

После окончания института меня и Лешу Далиненко пригласил к себе в мастерскую наш бывший руководитель — профессор Пинчук. Короткое время мы работали вместе. Поскольку совместных работ было много, мы решили, по подобию Кукрыниксов, придумать псевдоним, который включал бы начальные буквы всех трех фамилий. Сначала получилось «ПиДаЯст» — звучало не очень прилично. Тогда мы решили поменять буквы местами в другой последовательности: сначала Пинчук, потом Ястребенецкий, потом Далиненко. Получилась полная похабель, после чего наш коллектив распался.

* * *

Скульптор Агаян представил на выставку «Наш современник» портрет доктора Бергмана. Портрет благополучно приняли и выставочный комитет, и Управление культуры, и комиссии горкома и обкома партии. На открытии выставки присутствовало много народа, и в том числе Оли Бергман — генеральный консул Финляндии в Ленинграде.

На следующий день в обкоме партии наконец поняли, кто такой доктор Бергман, и потребовали снять портрет с выставки. А еще через день Оли Бергман с почетными гостями из Финляндии пришел на выставку, но не нашел своего портрета. Тогда он решил, что, видимо, что-то случилось, он уже является персоной нон грата, и немедленно обратился с нотой в дипломатическое представительство МИД в Ленинграде.

Перед ним долго выкручивались, но, сколько ему ни объясняли, он так и не мог понять, что он, как капиталист, никак не может быть нашим современником.

* * *