Талантливый мистер Рипли

– Si, signor. Questo e questo e questo…[60]

Служащий разложил их на стойке веером, как карты.

Два от Вэна. Одно от Роберта Гильбертсона. (Нет ли Роберта Гильбертсона в записной книжке Дикки? Проверить.) Одно от Мардж. Том внимательно прочитал эту записку: «Синьорина Шервуд звонила в три тридцать пять дня и позвонит еще. Звонок междугородный, из Монджибелло».

Том кивнул и собрал сообщения.

– Большое спасибо.

Портье за стойкой ему не понравился. Итальянцы чертовски любопытны!

Поднявшись наверх, он сел в кресло, подался вперед и, закурив, задумался. Он пытался представить себе, каков будет логический ход событий, если он ничего не будет делать, и что может произойти вследствие предпринятых им действий. Вполне вероятно, что Мардж приедет в Рим. Очевидно, она уже позвонила в римскую полицию и узнала его адрес. Если она приедет, то он должен будет предстать перед ней как Том и попытаться убедить ее, что Дикки ненадолго вышел, как это было в случае с Фредди. А если не удастся… Том нервно потер ладони. Ему не нужно встречаться с Мардж, вот и все. Не сейчас, когда заварилась вся эта каша с моторной лодкой. Если они встретятся, все пойдет наперекосяк. Это конец всему! А вот если он затаится, возможно, ничего и не произойдет. Просто сейчас такой момент, небольшая неприятность из-за истории с лодкой и неразгаданного убийства Фредди Майлза, потому все так и усложнилось. Но с ним решительно ничего не случится, если правильно себя вести и правильно говорить. Потом паруса опять наполнятся ветром. Греция, а то и Индия. Цейлон. Далекие, очень далекие страны, где ни один из старых друзей не постучится в дверь. И как только ему пришло в голову остаться в Риме! Это все равно что поселиться на Центральном вокзале или выставить себя в качестве экспоната в Лувре!

Том позвонил на Stazione Termini,[61] узнал, что завтра в Неаполь отходят пять поездов, и записал время их отправления. Ближайший пароход на Майорку отплывает из Неаполя через пять дней, и он решил переждать это время в Неаполе. Все, что ему нужно, – это чтобы его отпустила полиция, и если завтра ничего не случится, он может быть свободен. Не могут же они держать человека вечно без всяких оснований для подозрений только для того, чтобы время от времени задавать ему какие-то вопросы! Он решил, что завтра ему позволят уехать, это было бы вполне логично.

Том снова снял трубку и сказал дежурному, что если еще раз позвонит мисс Марджори Шервуд, то он будет с ней разговаривать. Если она еще раз позвонит, то он сумеет за пару минут убедить ее, что все в порядке, что убийство Фредди не имеет к нему никакого отношения, что он переехал в гостиницу потому, что его раздражают телефонные звонки от совершенно незнакомых людей, а еще затем, чтобы полиция смогла его найти, если им потребуется помощь в установлении личности подозреваемых. Он скажет, что завтра или послезавтра улетает в Грецию, поэтому не стоит приезжать к нему в Рим. Вообще-то, подумал он, в Пальму из Рима можно добраться и самолетом. Как это ему раньше не пришло в голову!

Он почувствовал усталость и лег на кровать. Он решил не раздеваться, потому что у него было предчувствие, что что-то сегодня еще произойдет. Том попытался думать о Мардж. Он представил себе, что в эту самую минуту она сидит у Джорджо или потягивает «Том Коллинз»[62] в баре гостиницы «Мирамаре» и раздумывает, не позвонить ли ему еще раз. Он видел ее сдвинутые брови, взъерошенные волосы. За столиком она сидит одна, ни с кем не разговаривает, и все ее мысли о том, что могло случиться в Риме. Вот она встает и идет домой, а на следующий день берет чемодан и садится на двенадцатичасовой автобус. Том стоит на дороге возле почты, кричит ей, чтобы она не ехала, пытается остановить автобус, но тот отъезжает…

Сцена растворилась в желто-серых тонах – цвета песка на пляже в Монджибелло. Том увидел, как ему улыбается Дикки, одетый в вельветовый костюм, в котором он был в Сан-Ремо. Костюм насквозь мокрый, с галстука капает вода. Дикки склоняется над ним и принимается трясти его за плечо. «Я выплыл! – говорит он. – Том, вставай! Со мной все в порядке! Я выплыл! Я жив!» Том дернулся в сторону. Он услышал, как Дикки смеется над ним своим веселым смехом. «Том!» – тембр был ниже, богаче, лучше, так Тому сымитировать еще не удавалось. Он вскочил на кровати. Он чувствовал тяжесть во всем теле, будто пытался выбраться из глубины.

«Я выплыл!» – снова и снова раздавался голос Дикки у него в ушах, будто эхо в туннеле.