Талтос

— О, приветствую, — сказал господин с загоревшим лицом, обернувшийся, чтобы поздороваться с ними. — А кто вы такие?

— Новички, — ответил Марклин. — Томми Монохан и Марклин Джордж. Новичкам позволяется войти?

— Разумеется, разумеется, — сказал незнакомец, отступая в сторону. Толпа сомкнулась, лица обернулись к ним, а затем равнодушно отвернулись. Какая-то женщина что-то шепнула человеку по другую сторону двери, и, встретившись глазами с Марклином, тихо вскрикнула от удивления и тревоги.

— Все получается не так, — сказал Марклин сквозь зубы.

— Вы обязательно должны здесь присутствовать, конечно, — говорил жизнерадостный человек, — все молодые люди должны быть здесь. Когда случается нечто подобное, каждый приглашается в Обитель.

— В чем дело, хотелось бы знать, — сказал Томми, — ведь Антон никому не нравился.

— Умолкни, — велел Марклин. — Это просто удивительно, не так ли, как люди — как ты и я, например, — реагируют на стрессы.

— Нет, к сожалению, в этом нет вообще ничего удивительного.

Они медленно продвигались по краю толпы. Незнакомые лица окружали их со всех сторон. Люди вокруг них пили пиво и вино. Они могли слышать французскую и итальянскую речь, а некоторые даже говорили на датском.

Там сидела Джоан Кросс, в первой из официальных гостиных, окруженная не известными Марклину лицами, но все они были увлечены серьезными разговорами.

Стюарта нигде не было.

— Видишь? — сказал Томми, шепча ему на ухо. — Они поступают так, как ведут себя обычно после того, как кто-нибудь умирает, — собираются вместе, толпятся, разговаривают, словно присутствуют на званом вечере. Значит, и мы должны вести себя точно так же. Это будет выглядеть вполне естественно. Ты понимаешь?

Марклин кивнул, но ему это совсем не нравилось. Он оглянулся вокруг, пытаясь отыскать дверь, но, очевидно, она была заперта, и, кроме того, толпа не давала возможности разглядеть хоть что-нибудь в зале. Он не смог ничего увидеть. Кроме всего, его поразило как некая особенность то обстоятельство, что здесь скопилось так много иностранцев, и ему захотелось поделиться этим своим впечатлением с Томми. Но Томми вблизи не оказалось.

Томми разговаривал с Элверой, кивая ей, в то время как она что-то ему объясняла. Элвера была, как всегда, неряшливо одета; темные седеющие волосы, закрученные в пучок, висели у основания шеи, а очки, лишенные оправы, свисали с носа. Рядом с ней стоял Энцо — этот неприятный итальянец. Куда, черт подери, пропал его близнец?

Как жутко, должно быть, проводить всю жизнь в таком месте, подумал он. Осмелится ли он спросить о Стюарте? Определенно он не станет расспрашивать о Юрии, хотя, конечно, знал все и сам. Анслинг и Перри рассказали ему о звонке Юрия. О Боже, что ему теперь делать? И где сами Анслинг и Перри?

Галтон Пени, еще один из новичков, проталкивался сквозь толпу к Марклину.

— Эй, Марк, что ты думаешь обо всем этом?

— Ну, я вообще не знаю, о чем эти люди здесь толкуют, — сказал Марклин, — впрочем, я особенно и не вслушивался.

— Давай поговорим об этом теперь, прежде чем они запретят все разговоры на эту тему. Ты знаешь орден. У них нет ни малейшего представления о том, кто убийца Маркуса. Ни единого следа. Знаешь, что мы все думаем? Здесь есть нечто такое, о чем бы им очень не хотелось ставить нас в известность.

— Например, что?

— Что это была какая-то сверхъестественная организация — а что же другое? Элвера видела нечто такое, что привело ее в ужас. Определенно что-то случилось. Знаешь, Марк, я весьма сожалею о Маркусе и все такое прочее, но это самое увлекательное событие, случившееся здесь после того, как я был принят.

— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, — ответил Марк. — Ты не видел здесь Стюарта, не попадался он тебе?

— Нет, я вообще его не видел после сегодняшнего утра, когда он отклонил предложение занять пост Верховного главы. Ты был здесь, когда это произошло?

— Нет. То есть да, — сказал Марк. — Хотелось бы выяснить, вышел ли он после этого или остался здесь.

Галтон покачал головой.

— Ты проголодался? Я голоден. Давай найдем, что можно пожевать.

Это должно быть трудно, весьма трудно. Но если люди, которые будут задавать ему вопросы, окажутся такими же жизнерадостными идиотами, как Галтон, он справится с этой ситуацией великолепно, в самом деле просто великолепно.

16

Они были в пути уже более часа. Стало почти темно, небо затянули серебристые облака, и огромные холмистые пространства, казалось, дремали, как и зеленеющие фермерские земли с аккуратно нарезанными участками, образовавшие пейзаж, будто накрытый громадным лоскутным одеялом.