Талтос

Она прислонилась к железному столбу ограды. Обвела глазами траву и толстые чернеющие ветки дубов. Новая листва прорывалась сверкающими ярко-зелеными листиками. Старые листья выглядели пропыленными и темными, готовыми окончательно высохнуть и наконец отвалиться совсем. В Новом Орлеане дубы, слава Богу, никогда не оголялись полностью, а по весне возрождались заново.

Она повернулась и поглядела направо, на самую границу их собственности. Мелькнула синяя рубашка за передней оградой. Тишина была столь глубокой, что подобной она никогда не ощущала прежде. Возможно, даже Эухения ушла на похороны Эрона. Мона надеялась на это.

— Ни призраков, ни духов, — сказала она. — Ни шепота от тети Гиффорд.

А разве ей действительно хотелось услышать сейчас что-нибудь подобное? Внезапно, впервые за всю свою жизнь, она не была полностью уверена. Сама возможность существования привидений и духов привела ее в замешательство,

«Должно быть, это ребенок, — подумала она, — одна из тех таинственных перемен, которые происходят с тобой даже так рано и приводят тебя к малоподвижному бездумному существованию». Духи теперь ничего не значили. Ребенок поглотил все остальное. Прошлой ночью она прочитала о множестве физических и умственных изменений в своих новых книгах о беременности, и ей еще предстояло прочесть не менее в будущем.

Ветерок прокрался сквозь кустарник, как это было всегда, срывая слабые лепестки, листочки и соцветия здесь и там, и они скатывались на землю, за пурпурные флажки, а затем исчезали в небытие. Теплый воздух медленно поднимался, исходя из земли.

Она повернулась и пошла обратно сквозь опустевший дом в библиотеку.

Она села за компьютер и начала писать.

«Ты не была бы человеческим существом, если бы не поддавалась этим сомнениям и подозрениям. Как можно не задумываться над тем, родится ли твой ребенок нормальным и окажется ли его организм способным к выживанию. Ты же не безмозглый инкубатор. Твой мозг, хотя в него и устремились новые химические вещества и целый букет новых химических соединений, все равно остается твоим собственным мозгом. Рассмотри эти факты.

Лэшер направлял ранние нарушения с самого начала. Без вмешательства Лэшера Роуан могла бы иметь совершенно здорового и прекрасного…»

Она остановилась. Что это означает — «вмешательство Лэшера»?

Зазвонил телефон, и это обстоятельство ее удивило и даже несколько насторожило. Она поспешно потянулась к трубке, не желая, чтобы он зазвонил снова.

— У телефона Мона. Говорите, — сказала она. На другом конце послышался смех.

— Ну и ответ, малышка!

— Майкл! Слава Богу, я беременна. Доктор Залтер говорит, что в этом не может быть сомнения.

Она услышала, как он вздохнул.

— Мы любим тебя, дорогая, — отозвался он.

— Где вы находитесь?

— Мы проживаем в ужасающе дорогом отеле, в номере, обставленном во французском стиле, заполненном стульями из фруктового дерева, изящными и потрясающе красивыми. Юрий чувствует себя хорошо, и Роуан уже осмотрела его огнестрельную рану. Она воспалилась. Я хочу, чтобы ты поговорила с ним позже. Он слишком взволнован и потому несет чепуху, что ни придет ему в голову, но в остальном у него все в порядке.

— Да, конечно. Нисколько не сомневаюсь. Мне не хотелось бы сейчас рассказывать ему о ребенке.

— Это было бы вообще неуместно.

— Дай мне ваш номер.

Он сообщил номер их телефона

— Милая, у тебя все в порядке?

Ну вот, опять все сначала. Даже он чувствует, что ее это беспокоит. А ведь он понимает, почему она может тревожиться.

«Но ты не говори ничего! Нет, ни слова!»

Что-то у нее внутри закрылось. Неожиданно она испугалась Майкла, того самого человека, с которым ей так хотелось поговорить, того человека, которому, наряду с Роуан, как ей казалось, она может довериться.

«Веди осторожную игру».

— У меня все прекрасно, Майкл. В кабинете Роуан номер телефона такой же?

— Мы не собираемся внезапно исчезнуть отсюда, дорогая.

Она осознала, что смотрит на экран монитора, где она записала разумные и логичные вопросы:

«Как быстро развивалась беременность у Роуан? Где именно наблюдались признаки ускоренного развития?»

Майкл должен был знать ответы на такие вопросы. Нет. Лучше не раскрываться.

— Мне надо спешить, милая. Я позвоню тебе позже. Мы все любим тебя.

— До свидания, Майкл. Она повесила трубку.

Она долгое время сидела спокойно, затем начала быстро писать:

«Слишком рано задавать им глупые вопросы о ребенке, слишком рано беспокоиться — это может отразиться на твоем здоровье и на состоянии душевного равновесия. Рано тревожить Роуан и Майкла, у которых сейчас на уме более значительные проблемы…»

Она прекратила записывать свои мысли.

Где-то совсем рядом послышался шепот! Похоже было, что кто-то находился совсем рядом! Она огляделась вокруг, поднялась со стула и прошла через комнату, оборачиваясь назад, чтобы убедиться в том, что она уже знала. Там не было никого: ни призрачных, словно дымка, привидений, ни даже каких-нибудь подозрительных теней. Ее люминесцентная лампа у стола позаботилась об этом.