Талтос

— Ты должен сообщить мне сразу же, когда позвонят Роуан или Майкл, — сказала Мона Она подхватила свою сумочку и приготовилась выскочить из машины. — И… поцелуй за меня Беа… и… Эрона.

— Обещаю, — сказал Райен. — Ты уверена, что хочешь побыть в одиночестве? Что, если с тобой останется Эухения?

— Это было бы пределом моих мечтаний, — отозвалась она через плечо. Два молодых охранника в форме стояли у ворот, и один из них как раз открывал дверь перед Моной. Она кивнула ему, проходя мимо.

Дойдя до передней двери, она вставила ключ в замок и через пару секунд оказалась внутри. Дверь, как всегда, затворилась с низким, приглушенным звуком. Мона в изнеможении прислонилась к ней, прикрыв глаза.

— Двенадцать недель! Это было просто немыслимо! Этот ребенок был зачат, когда она спала с Майклом во второй раз. Она точно знала это, так точно, как ничто другое. Кроме того, здесь никто не гостил между Рождеством и Марди-Гра! Нет, двенадцать недель — это немыслимо!

Момент решительный. Думай.

Она устремилась в библиотеку. Они принесли ее компьютер за последнюю ночь и установили его прямо на большом столе красного дерева. Она с шумом опустилась на стул и тут же загрузила систему.

Быстро вызвала файл WS/MONA/SECRET/Pediatric

«Вопросы, которые должны быть заданы, — набрала она на клавиатуре. — Как быстро развивалась беременность у Роуан? Где именно наблюдались признаки ускоренного развития? Бывали ли у нее особенно часто приступы тошноты?» Никто не смог ответить на эти вопросы, так как никто не знал в то время, что Роуан была беременна. Выглядела ли Роуан беременной? Роуан должна была помнить хронологию тех событий. Роуан может прояснить все и избавить ее от этих глупых страхов. И, разумеется, была и вторая беременность, та, о которой не знал никто, кроме Роуан, Майкла и Моны. Осмелится ли она спросить Роуан об этой второй…

Глупые страхи. Она остановилась. Откинулась на спинку стула и положила руку на живот. Она не стала ощупывать маленький твердый комочек, на который обратила ее внимание доктор Залтер. Она просто слегка обняла живот руками и поняла, что он стал явно больше, чем раньше.

— Мой ребенок, — прошептала она и закрыла глаза. — Джулиен, помоги мне, пожалуйста.

Но не услышала ответа на свой призыв. Все это было в прошлом.

Ей захотелось поговорить со Старухой Эвелин, но Старуха Эвелин все еще не оправилась после удара. В комнате в доме на Амелия-стрит ее окружали сиделки и медицинское оборудование. Возможно, она даже вообще не сознает, что ее перевезли из госпиталя домой. Это было бы чистым безумием — сидеть и раскрывать свою душу Старухе Эвелин, а потом убедиться, что та не поняла ни одного слова из того, что ей рассказали.

Никого, нет никого. Гиффорд!

Она подошла к окну, которое так загадочно оказалось открытым в тот день, возможно, Лэшером — она никогда этого не узнает. Она вглядывалась сквозь зеленые деревянные ставни. Охранники на углу. Охранник наискосок, на другой стороне улицы.

Она оставила библиотеку, медленно двигаясь, впадая в какой-то неясный, щемящий ритм, не представляя, где находится, хотя она отчетливо видела все, мимо чего проходила, и, когда вошла в сад, он показался ей восхитительно зеленым и окружил ее со всех сторон, с молодой порослью азалий, почти готовых распуститься, тигровыми лилиями, усыпанными бутонами, и индийской сиренью, с массой мелких молодых листьев, из-за чего кусты смотрелись огромными и плотными.

Все участки, опустошенные зимой, закрылись молодой зеленью. Тепло освободило все, и даже воздух вздохнул с облегчением.

Она стояла у садовой калитки, глядя на дуб Дейрдре и на стол, за которым сидела Роуан; здесь зеленела молодая трава, более яркая и по-настоящему зеленая, не как в других местах.

— Гиффорд, — прошептала она. — Тетя Гиффорд, — но знала, что на самом деле не хочет услышать ответ призрака.

На самом деле она боялась откровения, отчетливого видения, не хотела признавать стоящую перед ней ужасную дилемму. Она снова приложила руку к животу и просто стояла, разгоряченная, напряженная.

— Призраки скрылись, — вслух произнесла она и осознала, что говорит не только с собой, но и со своим ребенком. — С этим покончено. Мы не будем искать защиты у них — ни ты, ни я. Нет, никогда. Они отправились в дальние края, чтобы убить дракона, и, как только это свершится, будущее — твое и мое — станет принадлежать нам, и ты никогда даже не узнаешь всего, что случилось раньше, пока не станешь взрослым и очень умным. Я бы хотела знать, кто ты — мальчик или девочка. Хотелось бы знать цвет твоих волос, если они у тебя есть. Я должна буду дать тебе имя. Да, имя.

Она прервала этот краткий монолог. И вдруг почувствовала, что кто-то пытается с ней заговорить: кто-то стоящий совсем близко прошептал ей что-то — какой-то маленький отрывок предложения — и исчез, а она не смогла уловить его смысл. Она даже повернулась вокруг, внезапно испугавшись. Но, разумеется, поблизости не было ни души. Охранники находились в отдалении. Таковы были полученные ими инструкции, если только не грянет сигнал тревоги из дома