Там чудеса

– А как он мо?.. – начал, но договорить не успел.

Налетел вдруг ветер, могучий, яростный. Примял траву, пригнул ветви к земле, посрывал с них листочки нежные да спелые ягоды. Посерела долина пестрая, потемнела – то небо тучами заволокло.

Пригнувшись и прикрыв ладонью глаза от пыли и хлещущих по лицу волос, Фира вдаль вгляделась. Туда, где двигалось что-то, стремительно приближаясь.

– Не успели, – вздохнула присевшая рядом Людмила.

– Что это?

– Не что… кто…

Руслан гостя тоже приметил, как и испуг Людмилин. Потянулся было к мечу на поясе, но затем прищурился и другой достал, из-за спины.

Волотов дар.

В тот же миг Фира поняла, кто мчится к ним, без коня и ковра волшебного сам собою летит по воздуху, и различила бороду иссиня-черную, длинную-длинную, что за спиной его развевалась точно стяг боевой.

Людмила вскрикнула, но не на колдуна при том смотрела, а на меч в руках Руслана.

– Не убивай его, – прошептала так тихо, что даже Фира с трудом расслышала, а тот, кому предназначались слова, и подавно ухом не повел.

Навстречу Черномору шагнул, словно не терпелось ему с ним схлестнуться.

– Это ведь он тебя похитил? – силясь перекричать воющий ветер, спросила Фира.

– Да, но… – Людмила распрямилась и повторила громко, отчаянно, Руслану в спину: – Не убивай его!

– Не тревожься, любимая, не убью, – ответил вместо него Черномор, в один сиг очутившись перед противником и двумя ногами земли коснувшись. – Только заберу свое.

Пожалуй, не таким Фира представляла колдуна постылого и уж точно не ожидала увидать его посередь долины полуголого, босого, в одних только шароварах.

«На брата совсем непохож», – мелькнула глупая мысль.

А следом и голос лукавый очнулся: «Так ты на лицо смотри, не на тело».

Фира тряхнула головой, схватила Людмилу за руку и потянула к беспокойно ржущим коням:

– Скачи прочь, мы справимся с…

– Нет! – Людмила вывернулась и к мужчинам бросилась, но те уже схлестнулись.

Скрестились над головами мечи: один хоть волшебный, но простой с виду и второй, не уступающий ему размером, но мерцающий золотом и серебром, словно из луны и солнца сотканный.

Сотканный из чар.

Теперь уже Фира вскрикнула, ибо где ж Руслану против колдуна выстоять, против чародейства черного. Вот и покачнулся он, отпрыгнул и напал снова. И гневался, видно было, сверкал глазами, рычал что-то, но слова уносил ветер. А Черномор лишь отбивался играючи и улыбался притом без всякой злости, забавлялся.

Людмила кружила подле них, все норовила под руки подлезть, посередь вклиниться, но то спотыкалась вдруг, то над землей взмывала и переносилась на добрую сажень прочь, а то и борода Черноморова, живая, резвая, ее отталкивала.

– Не суйся! – велел колдун, утратив всякую веселость.

Верно, не так легко оказалось и Руслану не уступать, и княжну отгонять от мечей острых.

Фира не спускала со всех троих глаз, присев и в траву пальцами вцепившись. Мысли от страха крошились, путались, и никак не получалось направить чары на одного только Черномора, только ему навредить. Ежели расколоть землю, как знать, не помешает ли то Руслану и не толкнет ли Людмилу прямо на клинок…

– Где ты взял этот меч? – спросил Черномор, отразив очередной удар.

– Под головой! – Руслан шагнул в сторону и напал снова. – Волота!

– Эх, братец. Никому нельзя верить.

Колдовской меч засиял ярче и будто больше стал, и шире, и длиннее.

– Он велел бороду рубить. Сил тебя лишить. – Руслан перехватил рукоять поудобнее и впервые помедлил, прежде чем вперед кинуться. – Но, по мне, лучше шею.

Вскрикнула Людмила, потянулась к чарам Фира, а Черномор рассмеялся:

– Экий храбрец!

И с такой мощью на Руслана обрушился, что отбросило того прочь на десяток аршинов, а выпавший из руки его меч у ног Людмилы приземлился.

Вспыхнул в последний раз и развеялся без остатка серебристо-золотой клинок колдуна, сам же он шагнул к Руслану и ладонь засиявшую пред собой выставил:

– Я могу закопать тебя одним взмахом.

– А я – тебя, – прошептала Фира, и чары хлынули из ее пальцев, лазоревой молнией рассекли землю, и та вздыбилась под ногой Черномора.

Он мог бы устоять, не покачнувшись даже, но не то удивление, не то самодурство повело его дальше, и вот тогда угодила стопа в трещину, и рухнул колдун как подкошенный.

Фира уже была рядом. В бороду, по тверди хлеставшую, вцепилась обеими руками, потянула на себя что было сил да рявкнула:

– Руби!

И в тот же миг отшатнулась, зажмурившись и глаза предплечьем прикрывая от ослепительного жгучего света. Казалось, он затопил не то что долину – весь мир, но спустя три удара сердца тепло его померкло, отступило, и Фира разлепила влажные от набежавших слез веки.

Первым она увидела Руслана, который медленно поднимался на ноги. Затем – колдуна, лежавшего чуть поодаль, и отсеченную его бороду, что мертвой черной лентой тянулась от поникшей его головы к самой Фире. И, наконец, Людмилу…

Она стояла подле Черномора, дрожащими руками с трудом удерживая меч, пусть острие его и упиралось в землю. Через мгновение пальцы ее разжались, и тяжелая рукоять рухнула на траву.