Там, где растет синий

Теперь за окном тот же город, а вокруг окна комната, и в этой комнате сидит человек, видимый вполне, говорящий, натуральный человек из чистой плоти, но что-то настораживает во всем, а именно: у человека обломок вместо тела, кусок от головы до пятки, с обеих сторон усеченный. И в целом он не пышет: худой и бледный, но это не беда вовсе по сравнению с тем, что от него четвертины нет. Человек сидит на полу, и с первого взгляда непонятно, как можно так усердно себя удручать, но он справляется: кидает страдальческие взгляды, постанывает и носит бесполезные детали на голове – уши, которыми он не слышит, полный нос и рот замкнутый, не способный смеяться.

В комнате теперь пусто: пыль, тишина, и ни одной женщины на батарее, и ни одного будильника в череде будд. Иначим на полу сидит, а помимо него тут мужчина на стуле, крепкий, сплошной мужчина, в отчетливой рубашке, явных брюках, конкретных часах и, кажется, полностью в своем уме, хотя вот это никаким значком не выражено, но как-то всё же чувствуется.

Мужчина молчит некоторое время, не мешкает, но просто так молчит, рассматривая сероватый ковер, из которого торчит печаль в человеческом теле, но потом он как будто вспоминает, зачем тут, спрашивает:

– Опять грыз?

– Ну…

– Я же предупреждал, завязывай с этим.

– Не так уж и легко…

– Ладно бы ногти ел, волосы, они отрастают.

– Я не могу справиться.

– С чем?

Иначим вздыхает, сгибается ещё сильнее и начинает прямиком в ковёр вещать, потому что голову поднять – этого ему нельзя: вдруг в позу молнии угодит, потом в полулотос, а там как затянет в узел журавля – не распутаешься, это же всем пример надо подавать, если ты в журавле, а какой из него пример. Лучше не рисковать, поэтому он так с опущенной и говорит:

– Неустойчивая реальность, везде обман. Людей два вида всего: одни разбрасывают витамины по городу, а другие их слизывают по-коровьи… Но ведь это и не витамины вовсе.

– Жестокое время.

– Не хочу такое слизывать…

– Понятно. Ещё что не так?

– Рецепторы сломались. Не слышу экзотические виды шумов, не вижу сусеки летучих мышей, не чувствую объема века…

– В общем, хочешь путешествовать. Это всё?

– Нет… Ещё меня удручает отсутствие сумочки. Знаете, у некоторых есть такая сумочка, а в ней почва с того самого места, где его собственный корень…

– Вот незадача. Теперь закончил?

– Теперь да.

Иначим сворачивается в улитку смиренно, прижимает подбородок к ключице, закрывает глаза и старается не спугнуть дело, которое, кажется, двинулось в гору. Человек в часах хрустит коленями как камнями, откашливается и говорит:

– Будет у тебя.

– Будет?! Всё, как я хочу? Но вы же видите, у меня манипура порвана…

– Это исправить можно.

– Исправить?! Как?

Мужчина наклонятся к худощавому лицу и говорит спокойно шёпотом, стараясь целиться точно в лоб:

– Верни солнце в сплетение.

Слова достигают эффекта: Иначим голову поднимает, и туг ему не до журавля, решительно направляет взгляд в глаза собеседника, такой ему делает вызов как будто, но голос не успевает озвучить эту вспышку характера, и потому парень только растерянно так бормочет:

– Вы шутите.

– Я нет.

– И как его туда?

Кажется, мужчина расстроен такой ненаходчивостью, поменял колени, левая – сверху теперь, и продолжает мучить болезного своим превосходством.

– Столько медитаций впустую, чему же вас учат в этих эзотутах?!

– Всё запуталось…

– Да нет же, всё просто. Для начала – перестань себя есть! Уже ничего почти не осталось – в чём мы солнце растить будем?!

– Простите меня. Это само собой…

– Ладно, вот что я скажу. Я выбрал тебя, потому что ты адекватный. Ты капризный и лентяй, но голова у тебя в порядке. Считай, что за это тебе бинго, главный приз.

Мужчина вынул из кармана карточку, что ли, но, скорей, приглашение.

– Вуаля, путешествие в Сорман!

– Сорман?!

– Это город, в котором вживляют солнца в людей. Я сам участвовал в его основании, мы много труда потратили, теперь же там есть всё, чтобы люди могли познавать свою сущность. Истинную сущность, понимаешь, о чём я?

– Да, но я не смогу оплатить…

– Я же сказал, что это приз. Завтра мой человек тебя заберет, и вы вместе полетите. В Сормане тебя поселят в специальном доме, где можно, говоря твоим языком, заниматься приближением бодхи. Постепенно эта дурная привычка выйдет из тебя – я про самоедство говорю, а солнце снова вернётся в манипуру, ты только делай всё, что тебе будут говорить. Надеюсь, ты, сынок, порадуешь меня, ведь мы же договорились?!

– Спасибо, мистер Биш, я ваш должник.

– Ты себе должник изначально.

Мужчина высокий разумный посмотрел на часы, попрощался, а потом встал и вышел из комнаты. Иначим продолжал сидеть на полу, но теперь, когда его улитка нашла короткую дорогу, ведущую на вершину горы, он намного лучше выглядел: бледность пропала, и даже немного наросло по контуру.