Там за Гиндукушем

Во втором часу пополуночи в кабинете начальника – протектора, как подобные должности именуются в английской иерархии чиновников – военно-санитарной службы англо-британской военной экспедиции в Исфахане доктора Джона Котович горит свет. Опасения на этот счет ушли в прошлое. Усадьба надежно по всему периметру ограждена отремонтированным и поднятым на полуторный рост человека забором. По двору и саду ночью без цепей и намордников разгуливают два пса – огромные пастушеские овчарки Белуджистана – бассар. Они уже освоили свою территорию двора и сада, окружающих дом, познакомились со всеми его обитателями. На это не ушло много времени. Кормят бассаров двое – Джамшид-баба и Гагринский. Для собак они хозяева, пастухи. Остальные обитатели и постоянные гости – просто стадо, которое нужно охранять. Днём собаки спят. Не тронут, хоть на лапу наступи. Но с заходом солнца чужому в пределах усадьбы без сопровождения лучше не появляться. Нападение будет бесшумным, молниеносным, смертельным. Лаять собаки будут только на сильного хищника – волка, тигра. Вся остальная живность, не исключая человека, для бассаров не достойна голоса.

В кабинете Кудашева ночной гость.

С докладом подъехал  ланс-дафадар Радж Лаклак, капрал, помощник сахиба протектора и начальник боевой группы «IsMB». Пьет чай с молоком, сахаром и душистым перцем, заедает варёным всмятку яйцом и лепёшкой-нун с коровьим маслом. Отдыхает. Докладывает.

Скаут Риш Чинар записывает, сказанное Лаклаком на плохом инглиш вперемешку с хинди, по ходу исправляя донесение на правильный английский. По окончанию доклада этот документ будет подписан и подшит в дело.

Кудашев внимателен. Слушает, попусту не перебивает. Лишь иногда просит пересказать какой-либо эпизод. Вот, именно такой случай.

– С этого места далее поподробнее. Опишите внешность человека, потребовавшего у вас документы в немецком посёлке.

– Белый ференги. Красный волос. Усы маленькие смотрят вверх. Нос, как у орла. Сам большой, сильный. Немножко пузо есть, но на коне хорошо держится. Фарси не говорил, только инглиш. Своих позвал, на чужом языке кричал.

– Может, руси?

– Нет, руси знаю, здесь руси мало, все фарси говорят, умный, вежливый. Этот ференги сам на кинжал просился, я еле сдержался…

– Бумагу давали ему читать? В ней требование показать колодцы с чистой водой, места сбора мусора, уборные…

– Я знаю! Могу на память и на инглиш и на фарси всё повторить!

– Дальше!

– Ференги кричал по-своему. На крик бежали мужчины. Много. У всех винтовки Маузер! Я один на коне. Есть Веблей, сабля, кинжал. Мои трое – без оружия. У них два ведро, два метёлка, один багор, один лейка карболка. Мы ушли. Бумагу ференги мне не отдал. Я не смог забрать, прошу простить меня. Был приказ – ни с кем не ссориться!

– Правильно сделали.  Ссориться ни с кем не надо. Бумагу новую сейчас Риш Чинар напишет, я подпишу и печать поставлю. Рассказывай, что в посёлке ещё видел.

– Посёлок хороший, богатый, чистый. Двадцать три дом один этаж. Один дом – два этаж. Крыша красный глина, как горшок, крыт. Дорога – камень. Пыль нет. Деревья, цветы.

– Женщины, дети?

– Конечно, и женщины, и дети… Всё есть!

– Военных не видели? В военной форме?

– Все мужчины военная форма! Может один был просто рубаха.

– Только белые? Персы, курды?

– Только белый ференги. Персы, курды нет!

– Хорошо. Благодарю за службу. Распишитесь на донесении, получите новое «Распоряжение». Завтра что по плану?

– Завтра назначен встреча. Будем «Бозорг» чистить. Там работа много. Сами мусор трогать не будем. Базарчи заставим. Посмотрим. «Бозорг» много нищий есть, дервиш тоже. Поговорим. Они много видят, много слышат! Два дня. Меньше нельзя. Третий день за реку пойдём, Джульфа пойдём, армянский посёлок.

– Последний вопрос. В немецком посёлке хоть что-нибудь видели необычное? Ну, то, чего там не должно было бы быть? Постарайтесь меня понять. Ну, как сказать… Может овца на базаре кур продавать? Может собака по деревьям лазать?

– Понял! Видели такое. Араб верблюд любит. Персиян верблюд не боится. Военный англичан верблюд ездит. Тот белый ференги верблюд не любит. Только конь, только автомобиль.

Кудашев привстал над столом. Сделал «стойку», как сказал бы полковник Дзебоев.

– Радж Лаклак! Вы что, в немецком посёлке верблюдов видели?

– Нет, не верблюд. Верблюжий навоз. Свежий. Там чисто, а навоз убрать не успели. Караван был. Ушёл. Верблюд двадцать, может немного больше.

– Таак!... Ещё раз уточним. В какое время вы въехали в немецкий посёлок?

Радж Лаклак вынул из нагрудного кармана кителя серебряные плоские часы без крышки на шерстяном витом шнурке. Поднёс к уху, убедился, что они на ходу. Показал Кудашеву.

– Могу сказать точно: в восемь утра!

Кудашев встал, потер руками уставшие глаза. Сказал вслух, но самому себе:

– Значит правда. Караван прошёл ночью. И вышел ночью до восхода солнца. Объяснение может быть только одно: груз был тайным! Пора устанавливать наружное наблюдение. Завтра этот вопрос и вынесу на совещании.

Обернулся к Лаклаку:

– Ещё раз спасибо. Всё нормально. Отдыхайте.

Стукнул в стену: