Танатологические мотивы в художественной литературе. Введение в литературоведческую танатологию

Понятие актанта в литературоведческой традиции связано с понятиями героя, персонажа, действующего лица.

Использование термина «герой» часто обусловливается повышенной значимостью того или иного персонажа, выражающего авторскую позицию. Эту причастность к авторскому замыслу довольно-таки сложно определить, особенно в литературе Нового времени, и корректнее, на наш взгляд, говорить в данном случае о главном персонаже. Однако есть устойчивые словосочетания типа «романтический герой», «герой трагедии», «лирический герой», которые не употреблять невозможно, тем более что они, как правило, отвечают основному значению данного понятия.

Термины «персонаж» и «действующее лицо» более «нейтральны», деидеологизированы и в нашем исследовании синонимичны. Как отмечает В. Хализев, персонаж, во-первых, является «субъектом изображаемого действия, стимулом развертывания событий, составляющих сюжет», во-вторых, имеет «значимость самостоятельную, независимую от сюжета (событийного ряда)», выступает как «носитель стабильных и устойчивых (порой, правда, претерпевающих изменения) свойств, черт, качеств…» [Хализев 2005а: 279–280]. Таким образом, понятие персонажа играет важную роль и в субъектной, в том числе нарративной, организации произведения, и в системе антропоморфных образов (системе персонажей), без которых произведения быть не может, да и литературы в целом как антропологически ориентированного феномена.

Эти два аспекта термина «персонаж» тесным образом связаны, однако не всегда пересекаются. Очевидно, что второе значение понятия («антропоморфный образ») шире первого («субъект действия»), так как может включать в себя не только актантные (мотивные) и нарративные (фокально-глоссальные) характеристики действующего лица, но и другие способы его создания: имя, словесный внешний и внутренний (психологический) портрет, интерьер его жилища и пр. В систему персонажей могут входить второстепенные и внетекстовые персонажи, не действующие, не наблюдающие и молчащие. Такие образы и такие характеристики являются лишь объектом повествования.

Вместе с тем для основных персонажей мотивные (предикативные) и фокально-глоссальные черты становятся, как правило, определяющими для них и для произведения в целом. Именно поэтому, на наш взгляд, правомерно объединить некоторые персонажи в одну группу с точки зрения ключевых для них мотивов, в данной работе – танатологических.

Речь пойдет о танатологических персонажах, т. е. антропоморфных образах, е создании которых танатологические мотивы («естественная», случайная смерть, убийство, самоубийство, возвращение из мира мертвых и др.) играют доминирующую роль, определяют их облик, ценностные установки и формы поведения.

Как упорядочить огромное количество танатологических персонажей, функционирующих в мировой литературе? Например, с точки зрения модальности, отношения объекта к реальности, это могут быть «реальные» и ирреальные действующие лица, другими словами – те, существование которых кажется с позиций современной ментальной парадигмы возможным и невозможным. В этом случае умирающий Иван Ильич из повести Л. Толстого относится к первой группе, а воскресающая ведьма из «Вия» Н. Гоголя – ко второй. Очевидно, что большое значение здесь имеет отношение персонажа к моменту смерти (до или после). С точки зрения вида танатологического мотива, природы смерти, выделяются умирающие больные (Раменский в «Исполнении земли» В. Вересаева), убийцы (Раскольников Ф. Достоевского), жертвы (главный персонаж из «Последнего дня приговоренного к смертной казни» В. Гюго), самоубийцы (Сергей Петрович из рассказа Л. Андреева). С точки зрения рода деятельности и профессии, в литературе встречаются гробовщики (Адриан Прохоров в «Гробовщике» А. Пушкина), военные (Катаранов из «В мышеловке» В. Вересаева), врачи (повествователь из «Записок юного врача» М. Булгакова). Характеристика врачей, умирающих больных и военных обусловлена также хронотопом их обитания.