Танец мотылька

До города остается ехать пару часов. Нервозность хуже некуда: сердце неистово ударяется в грудь и, кажется, что в какой-то момент оно разобьется. Никогда не испытывал подобного. Память царапает душу и бередит старые раны. Вика стоит перед глазами: смеется, а потом вдруг пугливо забивается в угол. От меня. Как хорошо иногда уметь все забывать. И как мерзко, что я не могу сделать этого с собой. Сейчас.

Я не собираюсь показывать эмоции и чувства первому встречному, потому, отвернувшись к окну, стискиваю зубы и молчу всю дорогу.

Маг-попутчик несколько раз пытается завязать разговор, но я отмалчиваюсь.

Машина мчится вперед. Водитель попивает минералку и распевает песню вместе с радио.

Аким ведет с мужчиной непринужденную беседу, а я стараюсь их не слушать.

Хочется подремать, чтобы ни о чем не думать. После сонного плена в несколько суток я не сомкнул глаз, и сейчас, когда нужны силы, чувствую, как сдаю позиции.

— Здесь направо! — вдруг вскрикивает тощий.

Я в недоумении оборачиваюсь. Аким показывает корявым пальцем направление. Водитель послушно поворачивает, а затем выравнивает авто.

— Что ты делаешь? — начинаю я и тут же замираю от знакомого покалывания на пальце. Нашел! Этот пройдоха нашел ее!

Сердце гулко стучит в груди и сбивает дыхание. Я хватаюсь за ручку над головой и стараюсь удержаться на грани реальности. Мне кажется, что стеклянная защитная колба сейчас треснет, и я захлебнусь в черной слизи своей души. Я не могу больше ждать. Мне нужно прикоснуться к Вике, увидеть ее, почувствовать. Она меня делает лучше. Позволяет почувствовать себя живым.

Если бы мы проехали поворот, отыскать границу трех километров стало бы трудней. Усмирив свое сердце смотрю на тощего.

— Теперь понял? — подмигивает Аким и начинает собираться. Надевает куртку, перчатки и безобразную непонятного темного цвета бейсболку с потертыми краями.

Я непроизвольно морщусь: какой же он неприятный. Боюсь представить, что у него за способности и какой он ветки. И надеюсь, что выскочка не в курсе Викиной особенности.

Сглатываю. Последние часы воспоминания о Вике становятся жгучими плетками. Они беспощадно бьют меня, разрывая душу и не позволяя излечиться. Так хочется закрыть глаза и вытянуть кусочек памяти, чтобы навек забыть обо всем… Но нельзя. Сейчас нужно спасти ее, а потом уже разбираться со своим сердцем.

Какое-то время мы едем по грунтовой дороге окруженной с двух сторон лесопосадкой. Сквозь деревья я вижу блеск воды.

— Озеро Виена, — костлявая рука парня появляется из-за плеча и тычет бесцеремонно в экран телефона.

Меня перекашивает от раздражения.

Но озеро, и правда, есть. И дорога вдоль него. А дальше огромные частные владения.

Перед высоким кованным забором посадка расступается, а затем резко смыкается с двух сторон. Далее начинается густой лес, а дорога упирается в заброшенную с виду усадьбу.

— Нужно отпустить водителя, — говорит Аким.

Я отрезаю:

— Нет! Ему придется погулять.

Тощий странно косится, затем, щелкнув ручкой, открывает дверь.

— Марк, мы здесь надолго, — с оттенком грусти проговаривает Аким.

Я выхожу.

— Не мели ерунды, Аким. Забираем Вику и уходим, — уже на улице надеваю куртку и поднимаю ворот. Холодно, очень холодно. В нашем захолустном южном городке — намного теплее. Потираю озябшие руки, но не трачу магические силы на согрев. Каждая крупица дорога.

Аким обходит машину. Достает сумки из багажника, а затем внезапно хлопает по бамперу.

— Уезжай!

Я не успеваю опомниться. Автомобиль дергается и, развернувшись, улетает прочь.

— Придурок! — процеживаю сквозь зубы. Поправляю полу куртки, но затем все-таки бросаюсь к пацану и прижимаю его к металлической ограде. — Будем на твоем горбу уезжать, если что.

Аким сглатывает.

— У меня есть номер водителя. Живет он здесь недалеко. Вызовем в любой момент, — тараторит тощий. — Не думаю, что мы так быстро справимся. Пусть он семью проведает.

— Какой добрый мальчик, — ехидничаю.

Придерживаю его, всматриваясь в блеклую радужку. Оттягиваю веко. Никаких признаков. Кто он такой? Что за фрукт?

— Что ты умеешь? Почему я не вижу в тебе магии?

— А ты хорошенько подумай, Вольный. Может, когда найдешь ответ, ты сможешь распутать сложный узелок.

— Мнишь, не придушу тебя прямо здесь? Почему позволяешь себе дерзить? Ты Маттер? Говори!

— Иди ты! Стану я перед тобой отчитываться. Ты, Марк, со своей магией памяти — пустышка. Так что… это ты не дерзи, — Аким слегка дергается, но вырваться не может.

— Говори, что ты умеешь, не то удавлю, как собаку, — я зол и напряжен. Ярость катится по венам жидким огнем. Хочется отыграться на ком-то. — Я не понимаю зачем ты увязался и какие преследуешь цели. А еще ты мне жутко не нравишься. Зачем мне лишний бесполезный груз?

— Такой, прямо, бесполезный? — смело отвечает он, и мне только за наглый взгляд хочется свернуть ему шею. — Да и я от тебя не без ума.

— Почему Ян никогда о тебе не рассказывал?