Танец с Фредом Астером

Черити не знала, что это такое, но ученое слово придало поездке в лифте особую важность. Она тоже зевнула и с удивлением обнаружила, что уши прочистились.

– Можно пожевать резинку, – посоветовала лифтерша (сама она жевала розовую).

На восьмидесятом всех пересадили в другой лифт, который привез их на восемьдесят шестой и выплюнул на площадку вокруг большого шпиля.

Свежий весенний ветер хлестнул ее в лицо. Еще не взглянув на вид, она испугалась за свою прическу. Ощупала шпильки и заколки, посмотрелась в стекла обсерватории… Ничего, всё держалось. Черити с ужасом вспомнила их первую встречу на крыльце. Какой же растрепой она была в тот день!

Она прошлась по узкому коридору, удивляясь, что совсем не удивляется. Она ждала чего-то необычайного, и оно, конечно, таким и было. Но необычайное отчасти теряет свое великолепие, когда перестает быть сюрпризом. В конечном счете Эмпайр-стейт-декорация из фильма взволновала ее куда больше.

Сейчас же Черити больше всего хотелось смеяться. Так потешно выглядели люди отсюда, сверху. И люди вокруг тоже были забавные на свой лад. Все то и дело встречались на этой круговой дорожке, так близко, что задевали друг друга, так близко, что друг друга слышали.

Мальчишка в школьной фуражке плевать хотел на вид. Он не сводил глаз со своего маленького Эмпайр-стейт-билдинг из керамики с Кинг-Конгом на шпиле; любовался им, крепко сжимая в руке. Поодаль двое мужчин беседовали, покуривая на повороте, над Ист-Ривер.

– Не может быть, – говорил тот, что помоложе. – Ты – и женат… Не могу поверить.

– Вот доказательство, – ответил второй, помахав рукой с кольцом. – Или ты думаешь, что эта штука нарисована у меня на пальце?

Черити обошла их, притворившись, что любуется видом за ними. Они проводили ее взглядом, притворившись, что любуются видом за ней.

Она остановилась чуть дальше и облокотилась на парапет, подставив грудь ветру. Далеко внизу летали чайки, словно клочки бумаги. Она была выше, намного выше их! Черити зажмурилась, внезапно задохнувшись от пустоты и синевы.

Рай – неужели, приблизившись к нему, умирают? Площадка вибрировала от порывов ветра, создавая ощущение качки. Она услышала разговор группки женщин, которых ей не было видно, должно быть, они сидели на скамейках.

– Серебристую лису? Просто серебристую лису? – удивлялась одна.

– Вот хам. Он мог бы подарить тебе золотую.

– Да у него не хватит и на позолоченную.

Все хохотали взахлеб. Черити открыла глаза, держась за решетчатую ограду. Она сделала еще круг, боясь упустить Гэвина, заставить его ждать. Взглянула на часы на чьем-то запястье: прошло восемь минут.

– Гр-р-ро-о-о-оа-а-ау-у-у! – вдруг взревел мальчишка в фуражке так, что она вздрогнула.

Он размахивал у нее перед носом своим керамическим Кинг-Конгом.

– Извините его, – смутилась мать.

– Ничего, оставьте. Он просто играет.

Мать отошла, вполголоса отчитывая сына.

Черити присела на краешек парапета, заглядевшись на снующие внизу паромы, на их кильватерные струи, белыми косами переплетавшиеся на реке.

Рукав пиджака приблизился к ее глазам, задрался, открыв запястье с дешевенькими часами.

– Они в твоем распоряжении, если хочешь, сладкая, – сказал хозяин часов, молодой парень с задорным лицом, на котором выделялся нос, почти такой же смешной, как у Джимми Дуранте. – Вот уже раз десять ты на них косилась, и они исправно показывают тебе время.

– Простите, – пролепетала она срывающимся голосом, задохнувшись, оттого что ей показалось… она думала…

– Они продаются в здешнем магазине. С Кинг-Конгом на минутной стрелке.

Черити покачала головой, оглядывая два края площадки, которые были ей видны. Если Гэвин застанет ее с этим незнакомцем… Чего доброго, подумает… Она встала и снова пошла по кругу.

И еще раз. Сделала остановку с видом на Гудзон. Еще одну с видом на Ист-Ривер. И еще с видом на Крайслер-билдинг. Прошлась с северной стороны, потом с южной, где высился лес небоскребов нижнего Манхэттена.

– Ей-богу, – говорил солидный мужчина в полосатом черно-желтом, как оса, галстуке двум женщинам. – Маклер с Уолл-стрит, желающий примкнуть к этому Ганди, – это же эксгибиционизм.

Ей снова встретился юный Джимми Дуранте в часах, он стоял на возвышении, прильнув к платному телескопу. Он сделал ей знак, предлагая подойти посмотреть. Поколебавшись, она забралась на ступеньку.

– Осталась одна минута, – сказал он. – Мисс Либерти[165] там.

Она потеряла время, настраивая объектив, успела увидеть крупным планом чайку на крыше, вентиляционный люк с развешанным бельем, факел статуи Свободы. Тиканье машинки захлебнулось, и объектив почернел.

– Спасибо, – сказала Черити.

– На здоровье, сладкая. Красивое у тебя платье. Мне нравится, не слишком длинное, то что надо.

Он подмигнул ей и, уходя, помахал перед ее носом рукой с часами. Она смотрела ему вслед с чувством бесконечного одиночества.

Боже мой, вдруг подумалось ей. Боже мой, неужели прошел уже час?

27. Let a smile be your umbrella [166]