Танец с Фредом Астером

Когда она уже подняла ногу, чтобы забраться в корзину, он вдруг подхватил ее за бедра, оторвал от земли, перенес через барьер и усадил; она вскрикнула удивленно и испуганно, но тотчас просияла. Он сел рядом с ней на скамью, сдвинув набекрень шляпу на своих медных кудрях, и обратился к ней с жуликоватым видом и выговором Джеймса Кэгни.

– Никогда не забирались так высоко, красавица? – сказал он, закрывая засов. – Никогда-никогда?

Она покачала головой, через силу улыбаясь: ей было и страшно, и хотелось скорее наверх. Он рассмеялся, прижал ее, запыхавшуюся, к себе.

– Не надо бояться, – выдохнул он в ее волосы. – Я с тобой.

Он с ней.

Она крепко-крепко зажмурилась – и улетела в небо.

Так она и летала весь остаток дня. Даже в тире, куда он непременно захотел пойти.

Там брюнетка в красном трико выдавала карабин за четвертак. Плата давала право на четыре выстрела. Надо было сбить фигурки животных, двигавшиеся по рельсу. Гэвин выстрелил четыре раза, выиграл плюшевого Бэмби и подарил его Черити.

– Теперь вы.

Девушка покачала головой. Оружия она побаивалась. Но он настаивал, встал сзади и обнял ее, чтобы помочь вскинуть ружье на плечо и прицелиться. Она дважды промахнулась, испугавшись хлопка и отдачи в плечо, но в третий раз попала точно в цель. Брюнетка в красном захлопала в ладоши, подбадривая ее перед последним выстрелом. Черити догадалась, что ей хотелось понравиться Гэвину. Она прицелилась в медведя и нажала на гашетку.

– Есть! – воскликнул он и даже подпрыгнул от радости.

Заговорщически подмигнув Гэвину, брюнетка предложила ей на выбор керамическую вазу и флакон одеколона. Черити выбрала вазу. Вообще-то ей было безразлично, ничто не могло сравниться с Бэмби. Она сохранит его навсегда. Ей вспомнилось, как она плакала в кино, когда убили олениху-мать. И сейчас ей тоже хотелось плакать, но это потому, что она была счастлива, никогда она не чувствовала себя такой счастливой.

– Вы на редкость хорошо справились для человека, никогда не прикасавшегося к оружию.

– Это случайно, – улыбнулась она. – Просто повезло.

– Уметь стрелять полезно. Всегда можно защититься.

– От кого?

– От дикого зверя. От воров. От злонамеренного соседа. Чему вы смеетесь?

– Воров мне бояться нечего, у меня ничего нет. Самый дикий зверь, которого я знаю, это Номер пять. А, теперь еще Топпер. И никто из соседей не желает мне зла.

– Ба, что мы знаем о соседях? Сказать по правде, ровным счетом ничего. Помните историю с похищенным ребенком, его выловили в мешке из реки в Коннектикуте? Это была месть. Соседка родителей, кто бы мог подумать. Нет, мы не знаем своих соседей, а сказать вам почему? Потому что мы их не выбираем.

От этого разговора ей вдруг стало не по себе.

– Вот этот мистер Лазаридес в доме рядом с вами…

– Беззеридес. Мистер Беззеридес.

– Вы часто с ним разговариваете? Вы хоть знаете, чем он занимается помимо своей работы и своих автоматов? Из какой страны он приехал с этой чудной фамилией? Нет, я уверен, что нет.

Девушка задумалась.

– И правда, мистер Беззеридес говорит с акцентом. Но ведь в Америке многие говорят с акцентом. Это не значит, что они все плохие или опасные.

Едва сказав эти слова, она о них пожалела. Ей не хотелось сердить его.

– Вы правы. Но и я не совсем неправ. Возьмите хоть этого актера, ну, театрального, о котором сейчас столько говорят. Хлещет шампанское, разгуливает то с блондинками, то с рыжими, ужинает в «21», весь город от него без ума, ему рукоплещут, ему готовы целовать ноги, и вдруг оказывается, что он красный.

Последнее слово он произнес беззвучно.

– Вы хотите сказать, комму… – испуганно прошептала она.

Он жестом остановил ее, утвердительно кивнул.

– Часто бывают европейцы. Большинство с акцентом.

Она вспомнила утреннюю сцену в «Джибуле». Эта фотография, крупные буквы в газете, взволнованная Манхэттен, гнев миссис Мерл… Черити не слышала всего, она была занята приготовлениями к свиданию с Гэвином.

– Но, – простодушно возразила она, – если подозревать каждого, всех друзей растеряешь.

Он привлек девушку к себе, потерся подбородком о ее волосы.

– Вы мне дороги. Очень. Очень. Я не хочу, чтобы с вами случилась беда. Будьте осторожны, Черити. Вот и всё.

Она закрыла глаза. Подбородок продолжал свою ласку. Чуть кололась щетина. Она решила умолчать о присутствии Манхэттен в газете с пресловутым актером. Не надо ему знать, что он подарил плюшевого Бэмби кому-то, знакомому с кем-то, кто, оказывается, дружит с коммунистами.

Она хотела одного – чтобы не кончались эти ласки, чтобы вечно обнимали ее эти руки.

– Ну что, нырнем? – сказал он, отстранившись и заранее радуясь перспективе.

Она кивнула.

Кабины-раздевалки были выложены черно-желтой мозаикой с золотыми шариками. Черити разделась, осмотрела свой купальник. Он был почти новый; купалась она нечасто. Перед крошечным зеркалом в кабине она надела шапочку и пожалела, что та не подходит по цвету к купальнику. Она одолжила ее у Джейни Локридж.