Таня Гроттер и кольца Четырёх Стихий (СИ)

Таня удивлённо взглянула на перстень — её скудных познаний по латыни хватило на то, чтоб перевести последнюю фразу.

— К чему это ты, а? — подозрительно поинтересовалась Гроттер, но Феофил так и не ответил. Таня подумала, что старый ворчун обиделся на внучку, и ей стало совестно — в конце концов, это она подняла тему о Бейбарсове. Покусав губу, девушка мысленно выругалась и, переступив через себя, попросила у перстня прощение. Поверхность кольца слабо потеплела — Таня поняла, что её великодушно простили на этот раз, и тут же мстительно добавила:

— Но если ещё раз будешь некромагами дразниться — выкину в окно!

— Ага, щас! А искры ты потом пальцами выстреливать собираешься, или у Ржевского пулемёт одолжишь? — насмешливо съязвил перстень и замолчал. Разговорная магия на сегодня, видимо, иссякла.

Таня довольно улыбнулась. «А теперь до кровати — и спать», — мечтательно зевнула она и, протянув руку, взялась за медную ручку двери.

Но едва она коснулась её, как упругая волна тёмной магии, возникнув из ниоткуда, с силой оттолкнула Гроттер. Таню буквально отшвырнуло назад и, больно ударившись спиной о стену коридора, она упала на пол. Струны контрабаса возмущённо загудели.

Ровным счётом ничего не понимая, Таня с определённым трудом поднялась на ноги. Тело ныло — ему вполне хватило и полёта на контрабасе, а тут ещё это!

«С какой ещё лешей радости меня не пускают в собственную комнату?!» — возмутилась ведьма. И только после этого до неё внезапно дошло, что она не знает охранного заклинания. Ну конечно! И как, интересно, она собиралась попасть в спальню без магического пароля?

Злясь на собственную глупость, Таня уже хотела было идти искать кого-нибудь из учителей, или, на худой конец, прежнюю хозяйку комнаты, чтоб узнать новые отпирающие чары, но тут дверь спальни сама распахнулась, и в коридор выглянула довольная физиономия знаменитой лысегорской телеведущей, великой и неподражаемой Гробыни Склеповой.

— Ой, кого я вижу! — приятно удивилась Склепова. — Сиротка! Ты уже успела совершить приветственный облёт коридора? — Гробыня, пакостно хихикнув, окинула взглядом валяющиеся на полу чемодан, футляр с гениальным творением Феофила Гроттера и потирающую ушибленный локоть непосредственную хозяйку всего вышеперечисленного барахла.

Таня мгновенно поняла, что Склепова специально дала ей нарваться на охранное заклинание и уже потом, с чувством выполненного перед миром долга, всё-таки решила её впустить. «Западло Гроттерше» было любимым хобби знаменитой телеведущей ещё с первого курса их совместного обучения в школе для трудновоспитуемых волшебников, и тот факт, что последние несколько лет они стали друг для друга более или менее сносными — у Тани язык не повернулся бы сказать, что подругами, но что-то отдаленно напоминающее таковых, по её мнению — на своеобразный юмор Склеповой существенно не повлиял.

— Тоже мне, Лигулов горб, подруга! — раздосадовано фыркнула Гроттер, подбирая свои вещи и протискиваясь мимо временной сожительницы в комнату. Злиться и ругаться с Гробыней у неё сейчас просто не было сил.

В комнате всё осталось точно таким же, как Таня запомнила с прошлого визита в школу. На миг ей даже показалось, как будто они с Гробыней никуда отсюда и не улетали. Пушистый светлый ковёр под ногами, перевёрнутый Склеповский гроб с атласным кроваво-красным одеялом в виде сердца, два письменных стола, полка из крышки гроба для черномагических книг, шкафы и тёмно-бордовые тяжёлые занавески, в последний год их учёбы заменившие девушкам отправленные в Тартар Чёрные Шторы. Единственные изменения заключались в чёрном покрывале с зелёными черепушками, небрежно наброшенном на Танину кровать — видимо, третьекурсница, жившая тут до недавнего времени, была не столь отвязна, как Гробыня, и спать в гробу отказалась. Увидев вошедшую Таню, скелет некогда храброго мушкетёра Дырь Тониано радостно затарахтел костями. Было заметно, что по второй хозяйке он скучал не меньше, чем по первой.

Затолкав футляр с контрабасом под свою кровать, Гроттер без сил рухнула на неё, оставив чемодан лежать возле порога. Таня просто не чувствовала сейчас в себе физических сил на его распаковку. Всё, что ей хотелось в данный отрезок времени — это заснуть и лучше больше никогда не просыпаться. По крайней мере, не в этом столетии.

Тем временем Гробыня закрыла дверь и плюхнулась напротив на свою знаменитую «кровать».

— Гроттерша, а, Гроттерша? Хоть раз притворись человеком и не сердись на бедную красивую Гробынюшку, — ангельским голосом протянула лысегорская телеведущая. — Ей просто было нравственно обидно и до жути хотелось с кем-то разделить своё горе, — добавила она, протягивая на кровати ноги в чёрных чулках в сеточку. На левой ноге, чуть выше колена, у Склеповой красовался огромный фиолетовый синяк.