Таня Гроттер и кольца Четырёх Стихий (СИ)

Спустя два дня после свадьбы Ягуна и Кати, утром, Таня собирала вещи. Собирала без особой спешки, лениво подбирая разбросанную по комнате одежду, кое-как складывая и роняя ту в лежащий на полу чемодан. Из Тибидохса её никто не выгонял — тем более, что теперь и не было пока особо понятно, куда, — но Таня сама чувствовала, что пора бы и честь знать. Бывшие одноклассники отошли от празднества и с чувством выполненного долга начали разлетаться. Парочка человек ретировалась прямо вечером того же дня; большинство, как следует проспавшись — на следующий. Кроме неё всё ещё оставались на острове, насколько Тане было известно, не больше трети приглашённых, среди них: Глеб, Ванька и Гробыня, которая в данный момент занималась ровно тем же, чем и Гроттер, только ещё медленнее. В основном всю каторжную работу по упаковыванию её необъятного чемодана со встроенным пятым измерением делал Паж, Склепова же только, с кислой миной свесив ноги с края своей кровати-гроба и раз в десять минут двумя пальцами зашвыривая в раззявленную пасть чемодана носок или лифчик, ныла о каких-то горящих контрактах, неудобных студийных креслах и мерзкой человеческой расе, которую она ещё пару недель в глаза бы не видела ни в живом, ни в мёртвом состоянии. На рассеянное замечание Тани, что все обитатели Буяна и она, Таня Гроттер, в частности, тоже относятся к этой самой мерзкой расе, Гробыня только скривилась:

— А вы все не в счёт! Вас я вообще отказываюсь принимать за людей, особенно тебя! Какое человеческое существо разлепляет глаза в такую рань, ещё и будит своим непрекращающимся скачем по комнате всё живое в радиусе километра?!

Таня замерла с кофтой в руках и, склонив на бок голову, выразительно уставилась на соседку.

— Сейчас десять утра.

— Повторяю свой риторический вопрос! — агрессивно рыкнула Склепова и рухнула спиной на «кровать» с надеждой ещё вздремнуть.

Дырь Тонианно споткнулся о её драматично протянутую ногу, и Гробыня, не поднимаясь, пяткой пнула скелет так, что тот чуть не рассыпался. Тане подумалось, что супружеская жизнь Гуни Гломова была тем ещё испытанием: характер Склеповой как будто стал ещё противней, чем прежде. Настроение звезды магвиденья последние пару недель неустанно совершало головокружительные кульбиты, которые до этого в принципе объяснялись критической ситуацией на острове, но сейчас в Таню начало закрадываться подозрение иного рода. Она весело усмехнулась, прикинув, в курсе ли уже сама Склепова. Больше было похоже, что нет, и осчастливливать её этим утром в Танины планы не входило.

Внучка Феофила переступила через чемодан и, проходя мимо кровати к комоду, вскользь погладила лежащий на покрывале контрабас. Она так за него переживала после того, как неуправляемый инструмент бесследно сгинул в снежной метели! Очнувшись в магпункте, Таня уже практически распрощалась с наверняка разбившимся инструментом, даже успела пореветь, пока Ягге не видела. Но, заглянув в свою комнату, обнаружила там контрабас целым и невредимым — и даже со смычком! Как позже разъяснил Ванька, инструмент тоже упал в снег на крыше Башни Привидений, просто на другой её край. Они с Ягуном, летя за Таней, заметили контрабас сверху и по пути к Сарданапалу оттащили из-под снегопада на лестницу, а позже вернулись за ним и отдали домовым, чтоб те посмотрели и починили возможные «травмы». Пошарив немного в стремительно тающем снегу, пока Таня приходила в себя в магпункте, Ванька отыскал и смычок.

Не успела Гроттер выдвинуть верхний ящик комода и начать выворачивать его содержимое, как в дверь коротко постучали. Ведьма улыбнулась, стряхивая с кольца отпирающую искру одновременно с громким Гробыниным: «П-шли вон!»

Пойти вон возникший на пороге Глеб Бейбарсов решительно не согласился.

— Уже собираешься? — окинув взглядом Танину половину комнаты, удивился он.

— И тебе привет! — через плечо поддразнила Таня, вываливая в чемодан ещё несколько футболок.

— Я с тобой сегодня уже здоровался. В четыре утра, — с улыбкой напомнил Бейбарсов, прислоняясь к комоду.

— Опа! — встрепенулась Гробыня, живо разлепляя тяжелые веки и поднимаясь на локтях. — Чем это вы таким сегодня в четыре утра вдвоем занимались?!

Таня закатила глаза.

— Кофе пили! — отозвалась она с куда большей долей сарказма в голосе, чем требовалось с учётом, что в точности этим они с Глебом и занимались.

Таня не собиралась пускаться в путанные объяснения, как они прошлым вечером отправились полетать над Запретной Рощей, чтоб проверить, не пострадала ли маневренность контрабаса, а спустя пять часов оказались жадно поглощающими вчерашние ватрушки в тесной круглосуточной кофейне в Курске, пока сонный студент за прилавком недоуменно косился на ступу и контрабас у входа. Несмотря на драконью дозу кофе, сил и времени на обратный путь уже не осталось, так что назад на Буян они просто телепортировали — хотя Таня всё равно корчила недовольные гримасы. Как и подавляющее большинство магов, она терпеть не могла отвратительные ощущения при телепортации и пыталась избежать их любой ценой.