Танковое жало

– Вижу, что тебе сейчас горько. В такие минуты кажется, что никогда уже в жизни ничего хорошего не будет. Только это не так. Уж ты поверь, прошу. Я сейчас не как капитан сержанту, а как человек человеку тебе советую потерпеть, подождать. Пройдет боль и на душе, и в теле. Захочется дальше жить. Глупостей только не делай. И мать твоя будет рада, что ты с фронта живым вернулся. Друзья, девушки, родные тебя ведь всего любят целиком, а не за руки. Так что ты, парень, терпи, жди, однажды легче станет. Меня этому армия научила, когда плохо, больно становится, хочется бросить все и умереть или сбежать, до того невыносимо терпеть боль душевную или телесную. Значит, еще сильнее надо зубы стиснуть и терпеть, пока не станет лучше. Но бросать, убегать нельзя. Это дисциплина, это сила духа, это мужество, что делает из нас настоящих офицеров, воинов. Сила духа в тебе есть. Ты раненый полз, даже когда закончились силы, и сообщил о танковом прорыве. Это важная информация, я обязательно разберусь с ней. Так что не зря все было, не думай так. Мы за свою Родину воюем, за советский народ. Поэтому твой поступок важен, твоя жизнь важна, а не смерть, помни об этом.

Леонид Дыбенко ничего не ответил, только все-таки поднял глаза на разведчика. Дернулся было всем телом, хотел пожать руку и снова откинулся назад. На глазах выступили слезы, хотя сейчас его взгляд больше не был пустым и отсутствующим. Глеб Шубин с чувством выполненного долга попрощался с парнем и отправился в штаб. Теперь он был уверен, что сержант переживет свое горе и захочет жить дальше.

Глава 4

Майор Джахеев, командир воинской части тридцать пять дробь один, как и обещал, ждал разведчика в штабе:

– Ну что, побеседовали? Сообщил что-то новое?

Шубин коротко отрапортовал:

– Никак нет, товарищ командир. Подтвердил ранее полученные сведения, подробно обрисовал нападение врага на бронированной технике. Я уверен теперь, что атака была неслучайной. Немцы специально отступили, дождались передислокации основных наших сил и потом ударили тяжелым оружием. Им нужен был этот квадрат. У вас есть карта местности? Есть разведданные, что там расположено у гитлеровской армии?

Майор указал на стол, где была уже расстелена большая карта.

– «Восточный вал», слышали о нем? У Зуйского массива, естественной природной преграды, немцы могут запланировать один из его узлов.

Капитан молча кивнул, конечно, во фронтовой разведке он сталкивался с данными о сооружении новой оборонительной линии Гитлера. Из разных источников сообщалось о том, что немецкое командование во главе с фюрером приняло решение соорудить оборонительный рубеж Ostwall как главную границу советско-германского фронта. Так армия вермахта рассчитывала остановить стремительное продвижение советских войск на Запад. «Восточный вал» строили силами пленных и оккупированного мирного населения, уже были возведены основные узлы на Азовском море до Днепра, а дальше по течению рек Днепр, Молочная, Сож через Новгород, Псков, Гомель.

Мужчины склонились над картой, чтобы разобраться, правы ли они в своих предположениях. Глеб указал на большой населенный пункт, который пронзали, словно стрелы, жирные линии дорог и прерывистые отметки, означавшие полотно железной дороги.

– От «Красногорского» до Шепетовки прямое сообщение. Сама деревня стоит в двух километрах от огромного узла из дорог, есть ветка железной дороги и станция. Через этот узел немцы гонят технику и личный состав, укрепляют свои позиции. Поэтому и схитрили, отказались от сражения, чтобы сэкономить ресурсы. Дождались, когда основные силы покинули «Красногорский», ликвидировали батальон, а потом через совхоз отправили бронированное усиление к Шепетовке. Танки им нужны были, чтобы усилить пункт обороны в этом квадрате и продолжать через этот обходной маневр поддерживать и приумножать свои силы. Через Шепетовку идет усиление, танки, скорее всего, лишь первый этап операции, они нужны для обороны участка. А за ними придет и более мощное оружие: артиллерия, бронированная техника и не десяток, а сотни машин.

Его мысль закончил вслух Джахеев:

– Их надо остановить, или вермахт наберется сил и ударит так, что нам придется отступать. Нельзя допустить объединения гитлеровской армии на этом участке. – Он зашагал по комнате.

– Вот что. – Майор вдруг принял решение. – Необходимо собрать более точные сведения о том, что происходит в том квадрате. Срочно добыть информацию. Если даже я сообщу в штаб о танковом прорыве, это всего лишь информация от раненого бойца. Никаких точных сведений у нас нет. Ни о немецких танках в «Красногорском», ни о возможном усилении вражеских сил в районе Шепетовки. Это наши предположения, но их надо проверить и только тогда предоставлять информацию штабу.