Танцы по-нестинарски

«А чего, это тоже не исключено, – беспечно подумал Лахтин. – Ничто не вечно под луной... Может, в самом деле Ляльке пора заняться воспитанием сына, а мне, скажем, немного согреть своим вниманием девочку с холодными руками?..» Он вспомнил, как они познакомились.

Утром того дня ему позвонил Исай.

– Привет, старик, – сказал он. – Ты не забыл, чем славен этот день?

Сергей машинально глянул на календарь.

«У Исая день рождения, – вспомнил он, – совершенно вылетело из головы».

– Будь моя воля, – засмеялся он, – я бы этот день сделал общесоюзным выходным. Короче, я уступаю тебе Её! Вчера весь вечер прощался, – вдохновенно солгал Лахтин, тотчас придумав, что он подарит приятелю.

– Ты что – Тамару решил мне подарить?! – загоготал Исай. – А я возьму. Я такой!.. Кстати, не забудь – я вас жду вдвоём. В семь вечера. Или сразу после работы подъезжайте – посмотришь кое-какие диковинки.

– Тамара на сессии, – не без удовольствия сообщил Лахтин. – Так что я сегодня холостякую. Берегись, Исай, я переполовиню твой гарем.

– Так с чем же ты прощался?

– Это называется – от сердца оторвал. Она чёрненькая и необычайно соблазнительная. Ты как-то даже обещался украсть её у меня.

Исай застонал:

– Замолчи, убийца. Я, кажется, начинаю догадываться, кто она. Но если ты обманешь...

Сергей не обманул.

Он пришёл чуть позже, расцеловал именинника и вручил Исаю чёрный томик Томаса Вулфа. Просвещённая часть гостей застонала – кто от зависти, кто от восхищения. У Исая, как всегда, собралась куча народу. Многих Лахтин знал, но были и новые люди. Он перезнакомился со всеми и тут же забыл их имена, выделив из «толпы» двух женщин, которые были как будто сами по себе. Одну – расплывшуюся и томную – он встречал у Исая не раз. Особа эта работала по соседству, в книжном магазине. Лахтину она с самого начала показалась исключительно глупой. Таких женщин он избегал, как бы сильно его ни тянуло к ним. Сегодня «тянуло» как никогда, но Лахтин решительно поставил в уме крест на хозяйке книжной подсобки. Другую, маленькую женщину он тоже видел у Исая на прошлогоднем дне рождения. Но тогда он был с женой, а значит, был совсем другим человеком, и – о господи! – не увидел ни её милой сдержанности, ни чистых, не знающих помады губ, ни высокой груди, которая порядком захмелевшего Лахтина воодушевила.

Теперь у Лахтина появилась цель.

Исай понял приятеля, улыбнулся ему.

«Токуешь? – спросил он взглядом и так же безмолвно одобрил: – Давай, старик, у тебя получается».

Лахтину понравился этот способ общения. «Изречённое слово есть ложь», вспомнил он чью-то мысль и тут же решил, что попробует объясниться с маленькой женщиной без слов. К чему, в самом деле, слова? Ведь его сейчас не интересует ни родство душ, ни её духовный мир... Пусть моралисты как угодно бранятся, но в нём вспыхнуло что-то плотское... Животный инстинкт... Пока жив человек, он будет иногда ощущать слепой и властный зов, заставляющий, например, сохатого идти напролом сквозь чащу, не замечая нацеленных в него винтовок...

Начались танцы.

Лахтин молча пригласил свою Цель. Ему повезло – музыка шла медленно, кто-то из гостей выключил верхний свет и зажёг бра.

Цель была в руках. Её волосы пахли то ли сеном, то ли ромашкой, и Лахтин удивился этому не городскому запаху. Он сразу же объявил своё отношение к маленькой женщине. Кроме того, он намеренно чуть сильнее, чем принято, привлёк её к себе. И никаких слов! Не надо лгать! Сегодня он принципиально не хочет никому лгать. Тем более своей маленькой партнёрше.

Она почувствовала его необычайную настойчивость, подняла взгляд. Лахтин этого только и ждал.

«Здравствуй, радость моя! – сказал он ей глазами. – Здравствуй, милое создание. Ты знаешь, древние боги специально придумали танцы, чтобы посылать любящих в объятия друг другу. Смотри, смотря неотрывно! Ты видишь, сколько в моих глазах обожания? Они уже устали ласкать тебя, мой зверёк с шелковистой кожей».

«Чего ты хочешь?» – спросили её карие глаза, а губы чуть дрогнули в улыбке.

«Тебя! – воскликнул Лахтин без слов. – Сейчас! Моя душа рядом с тобой ещё с начала вечеринки. Не прогоняй её, пожалуйста... Ты слышишь её прикосновения? Они смущают тебя? О, я уже не властен над своим посланником...»

– Ты чего Лялю гипнотизируешь? – толкнул его Гордеев и засмеялся. – Смотри, Удав! Не обижай нашего Кролика!

Маленькая женщина тоже засмеялась, покачала головой. Было непонятно, что она отрицает: шутливые опасения Володи Гордеева или страстные призывы Лахтина, которые он, увлёкшись игрой, пытался выразить без слов.

И всё же какая-то искра проскочила между ними. Неимоверно долгий, будто затяжной прыжок с парашютом, танец кончился. Сергей на минуту оторвался от Ляли, залпом выпил два бокала вина и вновь вернулся к ней. Они начали танцевать, даже не заметив, что музыки толком ещё нет – магнитофон включали, переключали, меняли кассеты. Ляля тоже теперь неотрывно смотрела на Лахтина. Они топтались, едва передвигая ноги, возле открытого балкона, откуда в комнату заглядывала майская ночь и пахло цветущей вишней.