Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери

Девица кивнула, но не могла сказать, куда эти двое направились. Матрос, который подошел послушать, о чем разговор, сообщил, что только что, входя в пивную, видел, как из нее вышли два человека и зашагали к причалу.

– Покажите, куда они направились! – воскликнула женщина, суя монету в руку матроса.

Тот вывел ее на улицу, и вдвоем они поспешили к причалу, а затем вдоль него, пока не увидели рядом c пароходом, стоящим на якоре неподалеку, маленькую шлюпку, почти растворившуюся в темноте.

– Они там, – прошептал матрос.

– Десять фунтов, если найдете лодку и отвезете меня на тот пароход, – воскликнула дама.

– Тогда скорей, – ответил ее спутник, выговаривая слова, как человек из низов. – Надоть поспеть, пока энтот «Кинкейд» не снялся с якоря. Его уж три часа тому раскочегарили – поджидали только энтого пассажира. Я тут полчаса назад поболтал с одним из команды.

С этими словами он провел ее в самый конец причала, где, как ему было известно, покачивалась еще одна шлюпка, и, посадив в нее женщину, сел на весла и отчалил. Лодка быстро заскользила по воде.

У борта парохода матрос потребовал плату, и, не тратя времени на подсчет обещанной суммы, дама сунула в протянутую ладонь столько банкнот, сколько оказалось в ее руке.

Один взгляд на них убедил парня, что его услуги оплачены более чем щедро. Он помог ей подняться по лестнице и стал поджидать у борта парохода – на случай, если эта прибыльная пассажирка захочет, чтобы через какое-то время он доставил ее обратно на берег.

Но тут звук заработавшей вспомогательной паровой машины и скрежет стального каната, наматывающегося на брашпиль, возвестили, что якорь на «Кинкейде» поднят. Еще пару секунд спустя матрос услышал, как заработал гребной винт, и пароходик медленно двинулся прочь, в воды Ла-Манша.

Когда матрос повернул в сторону берега и налег на весла, он услышал пронзительный женский крик на палубе парохода.

– Вот так облом, – пробурчал он себе под нос. – А мог спроста оттяпать все ее деньжата.

Когда Джейн Клейтон поднялась на палубу «Кинкейда», та была совершенно пуста. Казалось, весь пароход вымер. На борту не было видно ни тех, кого она искала, ни вообще кого-либо. Поэтому она продолжила поиски мужа и сына, надеясь, вопреки всему, тут же их и найти.

Леди Грейсток поспешила к надстройке с каютами, которая наполовину возвышалась над палубой, а наполовину была опущена ниже ее. Джейн быстро спустилась по невысокому сходному трапу к капитанской каюте, по обе стороны которой имелись меньшие каюты для помощников, не заметив, как впереди поспешно захлопнулась одна из дверей. Она пересекла капитанскую каюту, а затем, вернувшись, стала приникать к каждой двери, прислушиваясь и осторожно проверяя, не закрыты ли они.

Везде было тихо, совсем тихо, и громкое биение собственного испуганного сердца, как ей казалось, наполняло все вокруг, словно громовые удары набатного колокола.

Одна за другой двери открывались при одном только прикосновении, но все каюты оказались пусты. Она была так поглощена своим занятием, что не заметила, как судно внезапно ожило, как заурчали паровые машины, как началось биение гребных винтов. Она дошла до последней двери справа и, толкнув, открыла ее, но сильный смуглый мужчина, поджидавший внутри, схватил ее и быстро втолкнул в тесную, дурнопахнущую каюту.

Внезапный испуг, вызванный неожиданным нападением, заставил Джейн пронзительно закричать. Но человек грубо зажал ей рукой рот.

– Подожди, пока мы не отойдем подальше от берега, дорогая, – произнес он. – Тогда хоть надорвись, кричавши, милашка.

Леди Грейсток повернула голову и увидела совсем близко от себя ухмыляющееся лицо с щетиной на подбородке. Мужчина ослабил хватку, и, узнав того, в чьей власти она оказалась, женщина тихо простонала и отпрянула, чувствуя, как все в ней сжимается от страха.

– Николай Роков! Месье Тюран! – воскликнула она.

– Ваш преданный поклонник, – ответил тот, отвешивая низкий поклон.

– Мой сын, – продолжила она, игнорируя эту галантную издевку, – где он? Отдайте его мне. Как вы можете быть так жестоки? Даже если вы Николай Роков… Неужели вы начисто лишены чувства жалости и сострадания? Скажите, где он. На борту этого парохода? О, пожалуйста, если только у вас есть сердце, отведите меня к моему малышу!

– Если станешь делать, как тебе велят, ему ничто не будет угрожать, – ответил Роков. – И помни, что ты здесь по своей вине. Ты явилась на борт по собственной воле и должна отвечать за последствия. Я и мечтать не мог, – добавил он себе под нос, – что мне улыбнется такая удача.

Затем Роков вышел, заперев дверь каюты, в которой осталась его пленница, и несколько дней она его не видела. Истинная причина этого заключалась в том, что Николай Роков был неважный моряк, и небольшой шторм, в который попал «Кинкейд» с самого начала плавания, уложил негодяя в койку с тяжелейшим приступом морской болезни.