Тарзан — приемыш обезьяны

Of medicine or surgery the poor thing knew nothing. She could but lick the wounds, and thus she kept them cleansed, that healing nature might the more quickly do her work.	Бедняжка не имела понятия о медицине; она могла только вылизывать раны и таким способом держала их в относительной чистоте, пока целительные силы природы делали свое дело.
At first Tarzan would eat nothing, but rolled and tossed in a wild delirium of fever.	Первое время Тарзан не принимал пищи и метался в бреду и лихорадке.
All he craved was water, and this she brought him in the only way she could, bearing it in her own mouth.	Но он поминутно просил пить и она носила ему воду тем единственным способом, который был Б ее распоряжении, т. е. в собственном рту.
No human mother could have shown more unselfish and sacrificing devotion than did this poor, wild brute for the little orphaned waif whom fate had thrown into her keeping.	Ни одна женщина не сумела бы проявить большего самозабвения и самоотверженной преданности к маленькому найденышу, чем это бедное, дикое животное.
At last the fever abated and the boy commenced to mend.	Наконец лихорадка прошла, и мальчик начал поправляться.
No word of complaint passed his tight set lips, though the pain of his wounds was excruciating.	Ни одной жалобы не вырвалось из его крепко сжатых губ, хотя его раны мучительно болели.
A portion of his chest was laid bare to the ribs, three of which had been broken by the mighty blows of the gorilla.	Часть его груди оказалась разодранной до костей, и три ребра были переломлены могучими ударами гориллы.
One arm was nearly severed by the giant fangs, and a great piece had been torn from his neck, exposing his jugular vein, which the cruel jaws had missed but by a miracle.	Одна рука была почти перегрызена огромными клыками, и большой кусок мяса вырван из шеи, обнажив главную артерию, которую свирепые челюсти не перекусили лишь чудом.
With the stoicism of the brutes who had raised him he endured his suffering quietly, preferring to crawl away from the others and lie huddled in some clump of tall grasses rather than to show his misery before their eyes.	Со стоицизмом, перенятым от воспитавших его зверей, Тарзан молча выносил боль, предпочитая уползти в заросли высоких трав и безмолвно лежать там, свернувшись в клубок, чем выставлять напоказ свои страдания.
Kala, alone, he was glad to have with him, but now that he was better she was gone longer at a time, in search of food; for the devoted animal had scarcely eaten enough to support her own life while Tarzan had been so low, and was in consequence, reduced to a mere shadow of her former self.	Одну лишь Калу Тарзан был всегда рад видеть около себя. Но теперь, когда ему стало лучше, она уходила на более продолжительное время для поисков пищи. Пока Тарзану было плохо, преданное животное питалось кое-как, чтобы только поддержать свое существование. И теперь Кала от худобы стала тенью самой себя.
Chapter VII The Light of Knowledge	VII СВЕТ ПОЗНАНИЯ
After what seemed an eternity to the little sufferer he was able to walk once more, and from then on his recovery was so rapid that in another month he was as strong and active as ever.	Прошло много времени, и оно показалось целою вечностью маленькому страдальцу, -пока, наконец, он встал на ноги и мог снова ходить.