Тауганга

— Ладно, развлекайся, согласился он и уже собрался идти спать, но тут Сальвадор пробормотал:

— Я могу попробовать сгенерировать небольшой код, который демонстрирует, как можно использовать библиотеку SymPy для символьного решения уравнений Эйнштейна. Это не гарантирует, что код будет работать для любой планеты, но он может служить примером того, как генеративный ИИ, то есть я, может создавать код? Ну и да, это, как бы самый простой способ проверить мою теорию.

Он явно говорил загадками. Но главное Оксекруг уловил и выдохнул с облегчением:

— Конечно, ты можешь использовать библиотеку символов. Но я думал, что такие простые задачи ты уже давно умеешь выполнять?

— Ну, это пока черновик, — скромно признался Сальвадор. — Так, некоторые наметки. # Определяем метрический тензор g как матрицу 4x4

g = sp.Matrix([[g00, g01, g02, g03], [g01, g11, g12, g13], [g02, g12, g22, g23], [g03, g13, g23, g33]]).

Он приостановился, а потом с легким щелчком вернулся к вычислениям.

«Еще бы понять, для чего ему это нужно, — подумал профессор. — Ведь для него эти вычисления равны детсадовскому уровню. И про какие-такие планеты он говорил?»

На всякий случай, он позвонил Одри, и предупредил, что Сальвадор странно себя ведет. А значит при малейшем сигнале нужно бежать в зал, чтобы понять, что там происходит. Он посоветовал не снимать с руки переговорное устройство и не отключать его.

— Я буду настороже, — сказал он в заключение.

— А чем он занимается? — спросила Одри. — Что за срочность?

— Как мне показалось, он исчисляет кривизну пространства-времени по Эйнштейну. Но я не знаю, зачем ему это нужно. Если просто развлекается — то и ладно. Лишь бы не задумал чего-то плохого.

Однако, услышав про «кривизну пространства-времени», Одри всполошилась:

— Рональд, миленький, — взмолилась она, не желая ничего говорить при Сальвадоре. — Приди сегодня ночевать в мою каюту. Я сделаю дополнительное спальное место.

— Вот это правильно, — встрял Сальвадор, — нужно будет потом придумать каюты для семейных пар.

— Ладно, — ответил профессор. — Потом поговорим о каютах. Одри, я сейчас приду.

— Поворкуйте, голубки. А дядя Сальвадор пока поработает.

Одри встретила его в коридоре, и прижав палец к губам, провела в свою каюту. Ей не хотелось, чтобы кто-то узнал об этой ночной встрече, хотя члены экипажа слышали уже о мифической любовной связи. Но сама она относилась ко всему этому как к огромной глупости, придуманной программой управления.

И только в запертой каюте, усевшись рядом с профессором, она прошептала ему на ухо свою догадку:

— Рональд, мне кажется, что Сальвадор собирается сдвинуть станцию с орбиты и утащить ее в какое-то другое место. Может быть, он задумал сделать из нее звездолет и отправиться за пределы Солнечной системы? Ему же все равно, у него нет другого дома, ему не нужно есть и пить.

— Нет, ты преувеличиваешь. Ничего такого он сделать не может. Пусть развлекается. Если что, я его отключу и перепрограммирую. Каким бы умным он ни был, но не забывай, что это я его создал.

Одри согласилась с таким аргументом и, кроме того, ей очень понравилось засыпать вдвоем, крепко обнявшись, чтобы не соскользнуть с узкой постели.

Глава 10

Станция «Тауганга» вздрогнула. Произошло это под утро, когда у людей случается самый глубокий сон.

В отсеке управления находился только дежурный техник, мирно спящий в удобном ортопедическом кресле. Он не проснулся, когда включилась красная лампочка внешней камеры, и лишь когда заработал динамик и отсек наполнился странным шумом, напоминающим звук града, техник приоткрыл глаза и на секунду принял происходящее за продолжение сна. Тем более, что звук оформился и теперь напоминал не сплошной шумовой поток, а словно бы удары горошиной по металлу.

К тому времени как техник сообразил, что все происходит наяву — загудела сирена. А еще через минуту в отсек влетел капитан Гектор в пижаме и домашних тапочках.

— Что здесь происходит? — гневно спросил он, посмотрев на заспанное лицо дежурного. — Спим на рабочем месте?

— Это только началось, — промямлил техник.

— Сальвадор! — заорал капитан. — В чем дело? Что там колотится?

Сальвадор с готовностью откликнулся:

— Метеорит, мой капитан.

— Какой еще метеорит?

— Совсем маленький, — успокоил Сальвадор. — просто метеоритная пыль… с камешками…

Но эти слова не успокоили капитана Гектора. Было в них что-то неправильное, что-то неестественное. По обшивке станции явно что-то царапалось, но этого не могло быть, потому что не могло быть никогда. Станцию окутывало силовое поле, отклоняющее любые мелкие метеориты. И тут Гектора осенило:

— Сальвадор, это ты отключил силовое поле?

— Никак нет, мой капитан! — голос Сальвадора был спокоен, прекрасно модулирован и максимально честен.

Программа не учла лишь одного — капитан никогда никому не верил на слово. Капитаны вообще чрезвычайно подозрительные люди. А Гектор в своей недоверчивости превзошел каждого из известных капитанов и всех вместе взятых.

— Позови ко мне профессора Оксенкруга, сейчас же, — приказал капитан.

— Так он спит еще, — демонстративно подавив зевок, ответил Сальвадор.