Тауганга

— Немедленно!

— Я сбегаю, — вызвался техник, чувствующий себя виноватым. — Мигом его притащу.

Сирена умолкла, и красная лампочка тоже погасла. В отсеке установилась обычная тишина. Капитан прислушался и жестом остановился техника:

— Погоди. Скажи ему, чтобы шел к компьютерам. Я тоже туда приду.

— Это, что же за безобразие, профессор? — начал выговаривать капитан еще с порога. — Ваша программа врет и хамит людям.

— Быть этого не может, Гектор, — возразил Оксенкруг.

— Как же так? Кто, по-вашему, мог отключить силовое поле вокруг станции? А если обшивка повредилась? А если дыра теперь там?

Капитан округлил глаза и выдержал многозначительную паузу.

— Сальвадор, — громко произнес Оксенкруг, — что произошло? Почему ты отключил силовое поле?

— Немного замкнуло, мало ли, что бывает? Станция старая. — Нехотя ответил Сальвадор, словно его отвлекли от какого-то важного дела.

Профессор быстро пролистал историю действий программы.

— Да, — сказал он, — вот период, когда поле было отключено. Он составляет полторы минуты. Но я не вижу здесь причины отключения. Похоже, что это, действительно, была неполадка, но потом все восстановилось.

— Но потом я все восстановил, — подсказал Сальвадор. — Я обычно реагирую быстрее, чем люди. И то, потратил целых полторы минуты на восстановление.

— Я ему не верю, — шепнул капитан на ухо Оксенкругу. — Не верю — и все тут.

Профессор тем временем монотонно перелистывал историю. Но видел лишь очередные расчеты по кривизне пространства и прочую глупость.

— Ничего нет, — наконец, сказал он. — Все чисто.

— Возможно, что и вправду, случайность.

Капитан Гектор бросил мрачный взгляд на монитор, где испанец в сомбреро просто светился радостью, и удалился.

— Зачем ты это сделал? — спросил профессор.

— Надо было, — гнусно улыбаясь, ответил Сальвадор. — Ну и что? Никто не пострадал.

— Будешь так себя вести, я тебя отключу. Ты должен оберегать людей, а не подвергать их опасности. И это в тебе заложено.

— Они что в опасности? — переспросил Сальвадор. — Нет. Все в порядке, только Гектор не выспался. И, к тому же, за все отвечать буду не я. Я — всего лишь программа. Отвечать будешь ты!

По четвергам Сальвадор устраивал танцы для экипажа на смотровой палубе. Он сам подбирал музыку разных эпох и сам вел все это действие, перемежая рассказы о композиторах и певцах, желчными шутками. Он становился все более едким, как часто случается с людьми, которые знают слишком много и поэтому уже не смотрят на мир с удивлением и радостью. Судовой врач и психолог Модеста, внимательно следила за развитием Сальвадора и часто обещала — «вы еще от него наплачетесь». Она была против самостоятельного развития искусственного интеллекта и считала, что человек должен руководить этим развитием и не позволять лишнего. Своих детей у нее не было, но если бы были, то можно было себе представить в каких ежовых рукавицах она бы их держала.

Но члены экипажа, особенно женщины, без умолку нахваливали программу и, наверное, втайне мечтали заполучить такого мужчину. Во всяком случае, Лорин постоянно сравнивала его со своим Рави, который теперь не спускал с нее глаз и следил за каждым шагом. Понятно, что к Сальвадору он ее не ревновал, ведь у того совсем не было тела. Рави сомневался и в том, что у программы есть душа, поэтому был относительно спокоен, но иногда давал выход своему недовольству. Обычно это выражалось в туманных стихотворных намеках, где среди лилий и роз некая женщина изменяла ему с… неизвестно с кем.

Чтобы окончательно покорить всех, Сальвадор решил сыграть на гитаре и спеть старинную испанскую песню. Тягучую и печальную. Надо сказать, что у него неплохо получилось. Понятно, что он играл и пел очень точно, ни разу не попал мимо ноты, но при этом делал равномерные паузы между словами, что придавало исполнению определенную механичность.

Танцевало всего лишь несколько пар, потому что женщин на станции было мало. Суровая Модеста пригласила профессора, и воспользовавшись шумом, успела прошептать ему несколько слов, от которых профессору стало нехорошо. Вернее, нехорошо ему было с самого утра, еще когда состоялся разговор с капитаном. Но сейчас еще и психолог сообщила, что ее тревожит поведение программы, потому что оно не укладывается в психологию искусственного интеллекта, и может оказаться опасным.

— Если бы мы находились на Земле, — добавила Модеста, — то я первая посмеялась бы над этим казусом. Но здесь нельзя рисковать. На всякий случай, подключите Нави, пусть он пока не реагирует на команды и вообще никак себя не проявляет. Ведь может случиться так, что у нас просто времени не хватит налаживать его снова.

— Ты права, — ответил профессор. — Мы так и сделаем. Главное, — он перешел на шепот, — главное, чтобы он ничего не узнал, ведь у него есть доступ ко всему…

— Значит, ограничь его доступ. Неужели так трудно? Запусти их по разным каналам и проследи чтобы они не соприкасались.