Таврида: земной Элизий

Суворов попал в немилость и был удален в Кинбурн, где должен был наблюдать за морскими силами.

Наступила осень, а затем ранняя, лютая своими ветрами очаковская зима, которая надолго осталась в народной памяти. Солдаты коченели в землянках. Начались болезни, мор. Дошло до того, что остался однодневный запас хлеба.

Нужно было выбирать: отступление или штурм.

Отступление явилось бы полным поражением главнокомандующего. Он вынужден был решиться на штурм.

Это было в начале декабря (штурм происходил 6 декабря 1788 года), после пяти месяцев осады. Тогда, в июне, солдаты были бодры, сыты, здоровы, офицеры полны энергии, погода благоприятствовала, крепостной гарнизон был не так силен.

Сейчас все преимущества были на стороне врага: крепость усилена, запасов достаточно, уверенность возросла. Осадные работы так и не были завершены, и теперь, в непогоду, уже нельзя было благоустроить плохо поставленные батареи. Выяснилась недостача и в штурмовом снаряжении: не хватало лестниц, шанцевого инструмента.

Словом, ничего не было готово для нужного рывка, и потому этот рывок был особенно мучителен и кровопролитен. Потеряв огромную часть солдат и потратив уйму средств, Потёмкин пришел к победе, которая могла достаться сравнительно легко.

Но светлейший нисколько не был смущен тем, что осада была столь неудачной, что, бахвалясь сохранить всех солдат, потерял до трех тысяч, что, наконец, полагая себя русским Вобаном, он не смог расчесть силы крепости, хотя Суворов его во всем упреждал. Зато именно он, и никто другой, был героем дня и победителем. Чтобы убедиться в этом – взгляните на портрет, гравированный Харитоновым: светлейший стоит твердою ногою при море, указуя на плывущие корабли. Позади него руины Очаковской крепости и пушка. Он один. Во всей его фигуре – мощь и уверенность.

Потёмкина ожидал триумф: лавры, высшие ордена, фельдмаршальский жезл, усыпанный бриллиантами, денежные награды и слава, слава, которой он добивался, которая восхищала его на миг, а затем томила новой жаждой.

Потёмкин хотел быть справедливым и из всех генералов выделил Суворова. Екатерина, согласно желанию Потёмкина, поднесла Суворову бриллиантовый вензель «К». Он был награжден за кинбурнское дело, составлявшее часть очаковской победы.

ii

С весны 1789 года Порта переживала начало новой эры. Умер султан Абдул-Гамид. Престол занял молодой его племянник Селим, по счету третий. Селим III считал себя солдатом и всю юность провел в упражнениях, которые готовили его к войне. Разумеется, он объявил, что война будет продолжаться до полной победы и что Крым снова станет турецкой провинцией. Был издан приказ о поголовном ополчении мусульман и усилена помощь со стороны Франции, которую молодой султан считал вернейшей опорой Оттоманской империи.

Селим собирался в наступательный поход.

Война входила в новую фазу. Теперь было ясно, что утверждением в лимане нельзя было кончить войну, ибо Порта возобновит свои притязания.

Война становилась наступательной. Только движение к Стамбулу могло вполне утвердить Россию на южных морях, только такая победа окончательно решила бы участь Крыма.

Но Потёмкин опять осторожничал, ограничивал план военных действий Молдавией, считая, что на Валахию двигаться не следует. Мало того, он поверил провокации турок, будто бы развивающих наступление по Днестру и готовых к захвату Крыма, и оттянул большую часть армии к Бендерам, оголив те места, где должно было произойти наступление визиря.

Хитроумный план верховного визиря удался бы на славу Порте, если бы не Суворов и та решительность, с которой он и на этот раз осмелился ослушаться Потёмкина.

Суворов, назначенный в передовой корпус Молдавской армии, согласно предначертаниям светлейшего должен был начать с «ретирады», но отступление дивизии, стоявшей на удобных позициях, позволяющих наблюдать движение противника, казалось Суворову бессмысленным. Пользуясь молчаливым согласием Репнина, на время заменявшего Потёмкина, Суворов не только не отступил, но двинулся вперед, вскоре достиг успеха и разгромил два турецких лагеря близ укреплений Фокшан на границе Валахии.

Это было поражение, создавшее панику и растерянность в войсках визиря. Именно здесь были сосредоточены отборные турецкие части, которым надлежало стать авангардом предполагавшегося вскоре наступления. Рассчитав весьма основательно, что союзному австрийскому командованию будет не под силу справиться с его янычарами, визирь был ошеломлен силой удара, который нанес им Суворов, подоспевший на помощь союзным австрийским полкам.

Потёмкин сделал вид, что Фокшанская операция совершилась по его приказу. В реляции Екатерине от 29 июня 1789 года он сообщал: «По данному от меня повелению не терпеть перед собою скопляющегося неприятеля, генерал князь Репнин решил генералу Суворову идти купно с австрийским генералом принцем Кобургом, атаковать неприятеля, до тридцати тысяч скопившегося в Фокшанах, что помощию божиею с совершенным разбитием турок исполнилось».